Откровение Люцифера

[Aleks]

В краю, где небо - серое, как ртуть,
Куда сокрыт столетиями путь,
Где пики гор не часто Солнце греет,
И в пропастях стремнины холодеют -

Там есть Скала. Превыше прочих скал
Она, грозя, взметнулась к небесам.
Вокруг гранита черного туманы
Собрались стаей - хищны, безымянны.

Давно уж не бывало здесь людей...
Рожденным среди ласковых земель,
Им этот край легендою казался,
И Человек Толпы в нем не нуждался!

Иным, случалось, виделась Скала
Над горизонтом - словно их звала.
Но... сковывала Мысли вихрь боязнь -
И люди гнали прочь мираж, крестясь.

Куда как меньше было тех, иных,
В чьи души страх покуда не проник.
Они всю жизнь Скалы достичь хотели...
И умирая, на нее смотрели.

И Он там пребывал с Зари Времен -
Непостижимый для людских племен.
Ночь непроглядная плащом Ему была,
И троном для Него была скала.

Столетия проходят перед Ним...
Вожди, народы, царства - все как дым!
И, подпирая голову рукою,
Он смотрит вдаль, любуясь красотою

Заснеженных вершин и горных рек,
Среди снегов чей так сверкающ бег!
И только черный меч напоминает -
Здесь воин, не отшельник, восседает.

Лишь иногда усмешка кривит рот -
Когда в который раз Он узнает
Про глупости, что род людской вершит,
Стремясь к блаженству тела и души.

Как описать Его один лишь взгляд,
В котором звезды Космоса горят?
Таков Он - Властелин Великой Тайны,
Кого воспели Лермонтов и Байрон...

...Но что это? Кто холод скал презрел,
Дерзнув проникнуть в ледяной предел,
Пройти сквозь бури, пропасти, туманы,
Покинув теплые и ласковые страны?

Да, то был я - отринувший людей,
Мечтавший умереть, и поскорей,
Но перед этим - побывать в краю,
Что видел я во снах всю жизнь свою.

Остались позади любовь, и гнев,
Мечты о революции... Теперь
Я полон был невиданным презреньем
К тому, кто мыслился "венцом творенья".

Теперь, преодолев последний кряж,
Я встал пред Князем, и едва дыша,
увидев лик его на фоне скал,
"Как ты прекрасен..." - тихо прошептал.

Улыбка пробежала по губам,
И Он ответил: "Что же ожидал
Увидеть ты - рога, копыта, хвост?
Не низко ли тому, кто старше звезд,

Подобной образиной представать
Пред тем, кто так стремится мир познать..."
"Ты прав - стремлюсь!" - ответил я ему -
"Но многого я в мире не пойму...

И многое хотел бы рассказать,
Но прежде - как Тебя мне называть?"
"Я свет несу отринувшим тьму вер,
мне имя Светоносец - Люцифер."

И начал я: "Скажи, Великий, мне -
Я жил в могучей некогда стране,
Теперь же ставшей тенью себя прежней -
Осколком славы, прежде отгремевшей.

И я мечтал те времена вернуть
И Нацию от бездны развернуть
К величию искусства, войн, труда...
Немало было нас таких тогда.

Но власть чужая обрекала нас
На гибель среди безучастных масс,
И тот народ, которому служили,
Готов был сжечь нас на костре живыми!"

"Так-так... Опять... Опять - толпа, костры...
Конечно, не избегнул ты тюрьмы?"
"Да, не избегнул, хоть другие доле
не видели такой нам милой воли!

Я шел на смерть - и что была мне смерть?
Пускай - она, но только б не смотреть
На мир, где нет господ - одни рабы!..
Но я отрекся от тупой толпы.

Я стал искать Достойных средь людей -
Философов, мыслителей, вождей
И мистиков... Но мне была награда -
Повсюду видел я одно лишь стадо!

Везде - Толпа. Присмотришься - вот-вот
Огонь Свободы в их глазах блеснет,
Но те, что мыслили себя других мудрее -
Глазами рабскими они на мир смотрели!

Должно быть, я безумен, Люцифер?.."
Князь долго молча на меня смотрел
И, наконец, сказал: "Тебе отвечу.
Но перед тем - позволь устроить встречу."

"Мне встречу? С кем?" - "Ты про него читал.
Он был философ - император стал,
Перо держа попеременно и клинок.
Он мало правил - сделать много смог!

Кто Иудея на кресте почтил,
Тому он символ сатанинских сил,
Не счесть плевков на крышку его гроба...
Но мыслящая чтит его Европа!

Отребье, чернь - ее ты знаешь гнев,
А он познал его - ее презрев.
Толпа громила именем Христа
Произведения искусства, города,

Но видел в толпах гордый Юлиан
Потомков тех, кто некогда восстал
На Карфаген, кто, страны покоряя,
Все дальше шел, мир покоряя
Все дальше шел, мир покорить мечтая!

Великий Рим! Его он возрождал.
Толпа роптала - он ей не внимал,
Свергая наземь рабские кресты
И возрождая святость старины!

Как проклинала цезаря толпа!
А он, себя в сраженьях не щядя,
Не зная ретирад и поражений,
Хранил народ от вражеских вторжений...

Вот орды персов гонит Юлиан,
Победа за победой... По ночам
Он пишет книгу, споря со Христом.
И выше, выше в славе вознесен...

Познав предательства любимой и друзей,
Лишившись провианта, кораблей,
Он легионы за собой повел -
И пал в бою, врагом не побежден!

В два раза враг его превосходил -
И он доспех на плечи не взложил,
Чтоб верили солдаты, будто он
От смерти волею Богов заговорен.

Уже бежали персы, но копье
Пробило цезаря - и чернь взяла свое,
Опять громя Богов былых времен...
И Рим погиб, едва не возрожден!

Смотри же!" Предо мною, из тумана,
Встал Юлиан. Кровоточила рана,
Но взгляд его был, как и прежде, тверд,
Как в битвах против чужеземных орд.

"Зачем ты прерываешь мой покой?
Зачем ты хочешь говорить со мной?
Свою ошибку поздно понял я -
В Величье не нуждается Толпа!

Ей нужен кнут, его должна держать
Элита Расы, истинная Знать,
И лишь спустя столетья, может быть,
Толпа Толпою перестанет быть...

Свобода всех - лишь призрак и обман,
Я это понял среди этих скал!
Пускай Отступником зовут меня попы -
Я выше был их Бога и Судьбы!"

"Но... Ты сражен, пусть и разбил врага.
Быть может, это - Божия рука?"
И к небу руку Юлиан взметнул,
Где молнией ответ его сверкнул:

"Пускай Толпа склонится пред Тираном,
Пусть уязвят меня бессчетно раны -
Мой Бог - Свобода, он - всегда со мной,
И мне не нужен вечный их покой!

И если б мог я повторить судьбу -
Клянусь, что я ее не изменю,
И в бой последний не надену лат,
Чтоб дерзостью зажечь сердца солдат!

Христос падет, как пали наши Боги -
Всем идолам отмеряны их сроки,
Но Разум - помни! - выше всех Богов.
И за него - будь умереть готов..."

Он сгинул. И тогда я обратился
Опять к Великому: "Как род наш опустился!"
Чуть помолчал, и задал вновь вопрос:
"О Люцифер, но кто тогда Христос?

Кто он, кого зовут Добром Всевечным,
Что наделен прощеньем бесконечным?.."
И руку Люцифер свою простер
К туману над грядой холодных гор.

И вот увидел я в тумане том
Колы и крючья, копья и огонь,
Страдания, которым нет конца -
То были пытки именем Христа!

И Князь сказал мне: "Вот его добро!
Оно против живых обращено!
Он говорил - святее всех скопец,
Растратчик лучше, нежели купец,

Бродяга выше пахаря за плугом,
За веру жертвуй матерью и другом,
Познанье - грех, совокупленье - грех,
А кто не согласится - в пламя тех!

Раскройте Библию, вы - те, что ищут блага!
Неиудеев уравнял Христос с собакой,
Смоковницу - знак мира и любви -
Он засушил! Таков он - свет Земли!

Таков он - добрый Иисус Христос!
Воистину, лишь случай превознес
Его из сонма нищих и бродяг,
В чьем разуме царит дремучий мрак!

Без дела, без семьи он по земле скитался...
Потом уже Савл - Павел постарался
И сделал из бездарности вождя,
А из безумца нищего - врача.

Чем лучше Гитлера или Чингиза он?
Они сражались ради их племен,
Ну а Христос чернь мира ополчил
И в Темные Века мир погрузил!

Читайте Библию! Там - ненависть к вам, люди!
Доколь Тиран над вами править будет?
Меч крестоносца и вранье попов -
Неужто же сильней разумных слов?

Таков расклад - кто Жизнь возненавидел,
Кто красоты в Природе не увидел,
Кто унижает и себя, и мир -
Ему Отец Бог Библии, Вампир.

А кто преемлет Жизнь как дар и чудо,
Кто ищет счастье в мире, в битве - всюду,
Кто не чинит препятствия уму -
Ни Бог, ни Дьявол не нужны тому!"

"Так как мне жить, о Люцифер? Скажи,
Как здесь, барахтаясь в общественной грязи,
Мне сохранить то пламя, что всегда
Я нес в себе в минувшие года?"

"Стремись к высокому - таков я дам совет.
Свободен будь - и выше счастья нет.
И с искрой в сердце моего огня
Сравнись со мной - и превзойди меня!

Жизнь есть борьба. Слабейший пусть умрет,
Могущественный же на престол взойдет.
Так не давай сгубить себя клинком
Иль слов коварных оплести силком!
Жизнь есть борьба. Слабейший пусть умрет,
Могущественный же на престол взойдет.
Так не давай сгубить себя клинком
Иль слов коварных оплести силком!

Пусть каждый помнит - выше его нет,
Пусть гордость, страсть в глазах зажгут свой свет,
И все твое - семья, народ, земля -
Превыше, чем у друга иль врага,

Но не позволь им заковать себя -
Пусть разум в этом охранит тебя!
Мудрец в тюрьме, в изгнании мудрец
Свободнее, чем коронованный глупец.

Но коли равного себе найдешь - будь ему братом,
Идите вместе в бой с врагом заклятым,
Победу или смерть встречая так,
Как должен встретить воин, а не раб!"

"А что потом?" - "Тебя это волнует?
Ты думаешь, Природа тех погубит,
Кто по ее законам жизнь прожил
И у нее учился в меру сил?

Бессмертие - таков удел борцов,
Но скорбный хор зажравшихся попов
Бессмертье у народа отнимает,
На тюрьмы Рая с Адом заменяет!"

И крикнул я: "Ты укрепил мой дух!
И речь твоя, как гимн, тревожит слух.
Я встану вновь, я вновь начну борьбу -
Я буду волен в час, когда умру!

Пусть ужасом для всех наземных рас
Заполыхает Откровенья час,
И мой народ, как воды бурных рек,
могучим станет - се, Сверхчеловек!

Да правит миром мужество его,
Да возгорится Наше Торжество!
О Люцифер, пред тем, начать как бой,
Я встану на колени пред тобой!"

И голос, что сильнее бурь и гроз,
Напутствие такое произнес,
Собой наполнив первобытный край:
"Да будет так! Но на колени - не вставай....

"МАРИТА" Поэма И. Маслова