Слизерина
Активный участник
- Сообщения
- 1 128
- Реакции
- 1 167
- Баллы
- 157
- Автор темы
- #1
КОЛДОВСКОЙ ИНВЕНТАРЬ
Разлагая колдовской акт на составные его части, мы можем указать в нем следующие элементы:
1) колдующего субъекта с его желаниями и стремлениями, направленными на внешний мир с целью овладения его силами,
2) представления о предметах и явлениях внешнего мира с их характерными с точки зрения колдующего субъекта свойствами и
3) те средства, приемы и предметы, которыми колдующий пользуется для достижения своих целей.
В отношении колдовских целей самая значительная часть случаев колдовских актов вращается вокруг хозяйственной деятельности людей. Для охотника, например, более всего важна собака, ружье. Существуют бесконечные варианты о порче собаки, ружья и их исправлении. Колдовскими средствами крадут у охотника способность ориентироваться в лесу и т.п. Наконец, дороже всего, конечно, здоровье человека, и потому исключительное внимание колдовства направлено на руководство теми факторами, которые влияют, сообразно существующим взглядам, на здоровье.
Земледельческий быт имеет уже другие стороны, другие задачи. Имея домашний скот, часто наталкиваются на факт вымирания его. Если овцы вымирают, то стараются загнать в свой хлев чужую овцу и заменить старый состав стада потомством от новой, не "заколдованной" овцы. Особенно часто приходится страдать от того, что коровы и лошади уходят далеко из дому и летнее трудовое время приходится терять попусту. В таких случаях делают соответствующие обряды над следом, над хлевом, как над частями хозяйственного комплекса.
Что касается объектов, на которые направлено колдовство, то считается, что все природные явления и предметы так или иначе доступны действию воли колдующего. Здесь нет еще сознания причинной связи явлений внешнего мира друг с другом. Не существует непреложных законов природы, с которыми человек должен согласовать свои дела. Эта внешняя связь явлений в значительной мере копируется из внутренней психологической связи явлений, находящихся только в собственном представлении колдующего. Трудовой его опыт распространен в ограниченной сфере внешней деятельности, другая часть остается недоступной непосредственному опыту. Но отсюда человек, неиспорченный верой в бога и бесчисленных духов, не делает их сверхъестественными, не отчаивается в их овладении, не окутывает их дымкой мистики, а старается также на них воздействовать, но, за отсутствием данных о настоящих свойствах этих явлений, он идет тут ощупью, принимая часть за целое или подобие предмета за самый предмет. Объективные результаты такой деятельности воспринимаются тоже субъективно. Причинная связь явлений устанавливалась в весьма узкой сфере. Первоначально психические ассоциации и принимались за причинную связь. Но это не мешало, однако, древнему человеку в его деятельности.
Познавать мир иначе у первобытного человека не было и средств. Первое "умозаключение", которое в дальнейшем развилось, углублялось и дало современное мышление, состояло в знании превосходства человека, вооруженного орудием, по сравнению с человеком невооруженным. Орудие первоначально должно было являться универсальным средством в борьбе за жизнь. Реальное и сверхъестественное могли быть осознаны только на почве познания мира при посредстве орудий. Единственные реальные средства, поставившие человека выше животных, орудия, не могли не являться таковыми же и в борьбе против сверхъестественных сил. Иначе не могло быть и потому, что сверхъестественные силы не могли восприниматься иначе, как в форме тех же материальных предметов, к которым человек все более и более успешно применял орудия. Таким образом, колдовство, как самостоятельное явление, появляется одновременно с появлением представления о двойственности объектов восприятия.
Когда появилась необходимость воздействия на другой мир явлений, параллельный реальному, у человека для взаимодействия с ними не было других средств кроме трудовых действий. Единство трудовых действий в приложении к двум параллельно развивающимся мирам соответствует первоначальному монизму восприятия. Но как бы то ни было, колдовское действие, обособившееся от трудовых действий по объекту своего приложения, имеет дело с фикцией. Поскольку это так, колдовство генетически приходится связывать с религией, мистикой и т.п.
Но колдовство в чистом виде имеет много преимуществ перед религией, мистикой в современном смысле слова. Прежде всего в колдовстве нет никакого бога в нашем смысле слова, со всеми слишком "человеческими" чертами последнего, нет идеи владыки и подданного, господина и раба. Нет рабского служения этому господину, нет унизительных просьб и молитв, нет никаких разорительных жертв и приношений, нет первоначально специальных служителей этому неведомому, освобожденных от общего труда и живущих за счет труда остальных. В колдовстве есть уверенность и своеобразная система, что все решительно так или иначе доступно человеку. Человек является хозяином мира, он в нем господствует, колдующий подчиняет в одних случаях реально своей силой и своими знаниями, а в других случаях колдун, колдуя, тоже подчиняет, хотя и фиктивно. Но эта фиктивность для него не ясна, так как она прилагается в той части жизни, которая еще не освещена, не ощущена, не осознана его энергией, силой, его опытом. Как только трудовой опыт человека расширяется, расширяется и область приложения его логического знания за счет более или менее алогического колдовства.
Колдовской акт, будучи связанным в своем генезисе с хозяйственным актом, остается по форме таковым и далее, когда представления о сверхъестественном получают дальнейшее развитие и мир духов обособляется от мира реального, характер человеческого реагирования на них остается прежним. Главную роль при взаимоотношениях человека с этим сверхъестественным миром продолжают играть человеческие орудия, обычные приемы защиты и нападения, какие применяются и по отношению к существам реального мира. Орудия служат для колдовской порчи и для колдовской защиты (обереги). Интересны охотничьи обычаи, применяющиеся коми промышленниками в условиях их пребывания вдали от общественной среды, среди дикого леса, при наличии в головах только психического содержания, которое у них твердо запечатлелось под влиянием совокупности общераспространенных воззрений на мир и которое направляет в соответствующую сторону психическое восприятие.
Между прочим, охотники остерегаются припоминать на охоте домашних и, в частности, свою жену, так как нередко после этого они начинают галлюцинировать. В галлюцинациях промышленник–охотник живет с пришедшей к нему из дома в лес иногда за сотню верст женой, приживает от этой жены детей; мнимая жена оставляет его уже при возвращении домой на расстоянии недалеком от его деревни — тут только охотник догадывается, что он жил не с настоящей женой, а с лесным духом (vörsa). В следующую осень мнимая жена встречает иногда его уже с ребенком на руках.
В общем же и этот мир галлюцинаций не может порабощать личность охотника. Вооруженный охотник не боится никаких привидений. Потому последние "не смеют встретиться" с ним в открытом бою, а "действуют" исподтишка, когда вечером утомленный охотник, не замечая грани между сном и бодрствованием, засыпает часто над своим котлом и когда у него перемешиваются друг с другом сон и реальность, воображение и действительность. Первым делом констатировавшего факт галлюцинации является мысль о местонахождении своего оружия. Промышленник хватает нож, топор и бросается на привидение. Такое отношение очень целесообразно, так как боевое настроение заставляет напрягать органы восприятия и психику, в результате чего является точное восприятие и галлюцинация исчезает. Правда, бывают случаи, когда охотник теряется, поддается влиянию страха, тогда этим самым парализуется восприятие и так в высшей степени утомленных органов и тогда охотник погибает. Часто получает он психическую болезнь на всю жизнь. Так, в Лопидине на Удоре один охотник сошел с ума и в течение 15–и лет не мог привести в равновесие свою психику.
Этот случай сообщили мне в таком виде: "Три брата–охотника ночевали в одной избушке. Устав в высшей мере в утомительной охоте, братья легли спать, не затопив очага и не бросив туда по обычаю крошки хлеба. Пришло целое "стадо" mutij (лесных духов). Они все навалились на одного из братьев и свернули ему шею, другой пытался затопить очаг и бросить крошку хлеба (чтобы этим спастись), но вместо хлеба засунул в огонь свои задние конечности, третий брат свихнулся с ума. Дня через три приходят сюда соседи из ближайших избушек, подозревая что–то неладное, так как братьев не стало слышно на охоте уже в течение трех дней. Открывая двери, спрашивают, живы ли они (könkö–pö lovjaöse–na). Один подал голос: "Я, — говорит, — жив еще, а брат, кажется, уже окоченел". Еле живого, обгоревшего, вытащили его из очага, другой брат оказался мертвым, а третий с перепугу сошел с ума. Он жил еще лет 15, а потом в припадке галлюцинации умер".
Колдовство выработало ряд средств, при помощи которых оно субъективно может господствовать не только над естественными явлениями, но и сверхъестественными. Последние представляются совершенно материальными и воздействие на них производится при помощи вполне определенных предметов и средств. Существует особый колдовской инвентарь.
МАГИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ОРУДИЙ. НОЖ
Очень важное место в составе магического инвентаря занимает нож и другие орудия, а также просто сталь. Так, главным орудием колдунов при производстве заговоров, лечения в бане, играет нож. Нож является необходимым предметом для гаданий. На святках, когда садятся слушать, обязательно обчерчивают себя ножом, иногда даже специально хлебным ножом и нож втыкают в землю в том месте, где замыкается линия круга. Без этой предосторожности затея гадания может окончиться очень печально для призвавших бесовскую силу.
Когда на святках ложатся спать с пожеланием увидеть вещий сон, то это означает призыв бесовской силы с целью проникновения в будущее. Поэтому, чтобы не быть в окончательной власти этой силы, под подушку кладут нож, как орудие защиты1. Когда на волю выпускается подержанная в жилище птичка, то ее отпускают обязательно с ножа, в противном случае она будто бы попадает в когти коршуна. Основным содержанием этого обычая по всей вероятности было опасение, чтобы птица, как член семейного коллектива, не унесла домашнего счастья; существует поверье, что если дикое животное, содержимое в неволе, вырвется на волю — этим самым оно уносит жизнь одного из членов семейства. В том и другом случае нож, как магический предмет, уничтожает возможность наступления вредного результата. Нож может быть обращен и против колдуна. Чтобы пошутить над ним, его запирают в комнате при помощи ножа (см. выше). Нож и вообще стальные орудия являются страшными не только для колдунов, но всяких сверхъестественных сил. На Удоре рассказывают об одном рыбаке — Mozynsa (с Мезени) таким образом: рыбак после рыбной ловли развешивал свои сети сушить. Откуда ни возьмись налетел вихрь и раскидал, разорвал сети. Взбесившийся рыбак вытащил из ножен свой нож и с размаху бросил его в вихрь наотмашь. На этот раз тем дело и кончилось. Глубокой осенью, уже по снегу, этот же человек собрался с извозом в Питер. Подъезжая к городу, он зашел в один загородный дом для отдыха. В избе на кровати он увидел лежащего длинного мужика с перевязанным глазом, а на подоконнике увидел тот свой нож, который он на Мезени когда–то осенью бросил в вихрь. Тут он догадался, — куда он попал в гости. Добродушный хозяин, однако, его успокоил, сказав, что виноват был сам, потому мстить за свою рану не будет. Аналогичный рассказ передается и на Вишере, как один охотник поранил лешего своим топором тоже за досаду.
Интересно предание о пермяцком богатыре Пера, известное и в Коми области. У Перы вспыхнула вражда с лешим на почве владения охотничьими угодиями. Пера за свои геройские подвиги получил от русского царя жалованную грамоту на владение по р.Лупье в верховьях Камы охотничьими угодьями (Лупья–Парму), которые раньше были в безраздельном пользовании лешего (vörsa). Последний, несмотря на все свои козни, был все–таки в конце концов убит Перой2. Многие охотники, боясь проникновения к себе лесного духа, на ночь кладут под свою подушку нож, кусочек хлеба и щепотку соли. Дерзость людей доходит до того, что когда начинает падать град, то выхватывают нож, выходят на крыльцо и бросают его ввысь в надвигающуюся тучу, а самую градину заносят в дом и бросают в печку, растопляя ее, а, следовательно, и всю градовую тучу, по обычной формуле колдовства. Или на Сысоле, на сенокосе, когда начинает надвигаться туча, то для устрашения ее стреляют в нее из ружья.
Для защиты от козней умерших пермяки (И.Смирнов) всовывают в щель потолочных брусьев, под матицей, железный нож. У коми–зырян многие колдуны нож держат там постоянно.
На Удоре считают достаточным для того, чтобы испортился сам колдун, пошевелить кончиком ножа подстилку его обуви. Исправление наступает после того, как колдун догадается выбросить подстилку, переменив ее на новую3.
Нож может применяться одинаково и как средство для колдовской порчи, и для целей колдовской защиты. Колдовская сила мыслится как бы материализовавшейся в нем. Поэтому же некоторые коми остерегаются брать топор, обращенный к себе лезвием4.
Примечания:
1. Общеизвестная на Западе, в германском фольклоре, легенда о волшебных уроках музыки у черта имеется у коми в таком виде: Для того, чтобы хорошо научиться играть на гармонике, нужно взять нож, иголку, петуха, невыделанную коровью кожу, гармонику и вечером на святках идти в баню. Там разостлать кожу, на ней обчертиться ножом, иголку без ушка воткнуть в свою одежду и вызвать "pyvsan ajka" — банного старика. Тот сначала поломает гармошку, лотом снова сложит и затем начнет играть всевозможные мелодии. Проиграет он до тех пор, пока не пропоет петух, одновременно с чем он падает и исчезает. В результате этого смельчак усваивает все услышанные мелодии.
2. См. об этом журнал "Коми Му", 1925, #12, С.24–27; 1926, #5, С.38.
3. С ролью ножа, как магического предмета, нужно поставить в связь применение в Ижмо–Печорском крае своеобразного, правда, широко распространенного, орнамента, встречающегося на деревянной домашней утвари и на менее употребительных там предметах гончарного производства. Этот орнамент состоит из сочетаний треугольников, вдавленных вглубь материала одним из своих вершин. Орнамент носит название "purt–jiv", т.е. "кончик ножа". Первоначально, нужно думать, он воспроизводился на мягком материале, именно как раз на предметах гончарного производства, путем надавливания кончика ножа, а впоследствии был перенесен уже и на менее удобный для этого материал, на дерево.
4. Ср. роль костебоя у австралийцев.
ДРУГИЕ ОРУДИЯ
Таким же магическим значением пользуется не только нож, но и другие орудия, как иголка, шило, серп, коса, острога, ружье, ножницы и т.д. На сенокосе, когда надвигается вихрь, то в него бросают или косой, или каким–либо другим орудием, а то и теслом, точильным бруском. Точильного бруска, думают коми, Kuz–Jvan (Длинный Иван), т.е. вихрь, боится пуще всего, потому что уже и стальные орудия для него являются страшными и опасными, а между тем точильный брусок, по предполагаемому мнению духа ветра, является еще могущественнее их: "он берет (грызет) даже сталь". Свойством точильного камня "быть сильнее стали" объясняется, по–видимому, и то обстоятельство, что он входит в состав магических предметов при обливании обрядовой водой от порчи (vomidz). Брусяной камень (zud), брусяная гора, как магические предметы, встречаются в коми сказках.
ИГОЛКА
Плотовщики, плывущие с лотом (грузом на веревке для постоянного следования плота по фарватеру), иногда опускают по веревке, придерживающей груз, иголку без ушка в том случае, когда от неизвестных причин (думают, что водяной задержал) лот куда–либо застревает. Иголка опускается с той целью, чтобы заставить водяного освободить плот.
Для гарантирования себя от случайностей иголку без ушка (protozh) втыкают в хомут лошади, когда везут на ней покойника. Иголка без ушка для коми является универсальным талисманом. Она почти всегда находится на груди у женщин (у ижемской невесты даже 9 штук) и в шапке охотников.
Иголка кроме того служит и орудием порчи. На Ижме для того, чтобы расстроить половую жизнь новобрачных, злоумышленники выдергивают кусочки мха со стены по ту и по другую сторону дверей избы жениха в тот момент, когда через эти двери входят новобрачные; затем обкладывают этими кусочками иголку с медным ушком и кладут последнюю в постель новобрачных. В предупреждение такой порчи спереди и сзади новобрачных идут, обычно, шафера.
НОЖНИЦЫ
На Вашке, когда невеста начинает причитать при выходе замуж, в это время позади ее в стену втыкаются ножницы, чтобы уберечь ее от вредных злоумышленников, так как во время свадьбы она очень уязвима на всякое колдовство. Там же считают, что нож, ножницы под подушкой предохраняют от кошмарных снов.
РУЖЬЕ
В д.Прокопьево рассказывается случай, когда на пожне во время сенокоса прошел вихрь, разметавший сено, поднявший пыль, сор столбом. Деревья, а также колья стога, шатались от сильного ветра из стороны в сторону, причем один кол из числа их, именно тот, около которого было прислонено ружье, будто бы оставался совершенно спокойным, не задеваемый вихрем.
ПОДКОВА
У каждого почти торговца в прежнее время за порогом лавки с внутренней стороны на полу была прибита железная подкова, которая должна была предохранить лавку от хищения различными колдовскими средствами, эти же подковы можно наблюдать и по сей день у порогов многих частных лавок1. Поверия в связи с подковой распространены чрезвычайно широко.
Примечание:
1. Магическое значение подковы усиливается ее ролью, приближающейся к роли предметов вооружения вообще. Раньше подкову коми носили на пятках своих сапог не только для практических или эстетических соображений. Подкова поэтому является символом победы (ср. U.Holmberg, 201).
СЕРП
В некоторых деревнях во время эпидемий над дверями крыльца втыкается серп для устрашения странствуюшей болезни. Когда же кто–либо из семейства заболевает, избу обкашивают косой или серпом, предполагая этим убить или выгнать болезнь.
ДРУГИЕ "ОСТРЫЕ" ПРЕДМЕТЫ
Острые или просто заостренные предметы также играют роль колдовского оружия. Так, при обливании обрядовой водой (iz–pyr–va) от порчи (vomidz) через решето некоторые кладут в него "12 острий", как–то: ножи, шила, ножницы, веретена, мутовки и т.д. Колдовская сила чертополоха (koz–jön, lok–jön) объясняется тем обстоятельством, что листья его оканчиваются колючками.
Магическое значение оружия вполне ясно подтверждается вышеизложенными примерами. Она вытекает из реального опыта. Понятна разница между психологическим состоянием вооруженного и невооруженного человека. То, что окрыляет человека, дает ему уверенность, имеет обратное значение для врага реального или только воображаемого. Такое жизненное и в то же время магическое значение орудия для человека удерживается и дальше, даже когда религиозная мысль развивается, создает параллельный реальному миру мир духов и сверхъестественных существ. В то время, как в области представлений мы видим постоянное видоизменение воззрений на сверхъестественные существа, в области колдовских действий мы видим консервативное удерживание тех же первоначальных приемов. Это объясняется тем, что колдовские действия связаны с трудовым опытом — они же первоначально вместе с тем и трудовые действия. Поэтому хотя коми Олимп получил уже и значительное развитие, появились анимистические существа, получившие подчас уже "общественную" в своей среде организацию, хотя появилась идея даже о высшем боге, "jen", тем не менее все свои надежды относительно своего собственного благополучия коми возлагает не на бога, а на свой нож, топор, ружье и т.д., которые в его руках являются уже надежными, испытанными спасителями.
Теперь становятся понятными следы почитания оружия, находимые, между прочим, и в старогерманском эпосе, где герои обращались к своему оружию с хвалебными песнями и т.п. Понятно также распространение амулетов типа тех или других орудий, ножевидные, топоровидные и т.д., которые часто характеризуют погребальный инвентарь в самых различных погребениях.
МЕТАЛЛ ВООБЩЕ КАК МАГИЧЕСКИЙ ПРЕДМЕТ
Магическими являются не только металлическое оружие, но и те металлы, из которых приготовляется оружие. Так, вымичане (в с.Шошках), переправляя впервые весной свой скот за реку, в предупреждение несчастья, чтобы корова или другое какое–нибудь домашнее животное не потонуло, бросают в реку кусочек железа, огниво, а то и железный клин от топорища. Взглядом на металлы, как на колдовские предметы, объясняется воззрение о том, что медь (а также и серебро) потеряться не может. Отсюда вытекают все поверья о кладах, принимающих человеческий и животный вид, тяжело вздыхающих и т.п. Таким же, как клады, колдовским свойством в некоторых районах наделяются и руды, в том числе и железная руда1. Поверия, связанные с огнивом, объясняются, с одной стороны, его материалом (железо), а с другой, возможно, его свойством давать огонь2.
В металлических амулетах стараются выявить наиболее характерные свойства металлов, как–то — блеск и звук. Основные свойства тех или других металлов в различных амулетах, подвесках и вышедших отсюда украшениях, как блеск и звук, служили главным основанием для их производства, как в далеком прошлом, так даже иногда и в настоящее время. Вредные для людей силы и существа должны были страшиться не только человека, вооруженного металлическим оружием, но и предметом, напоминающим или блеском, или звуком, или каким–нибудь другим свойством металлическое оружие.
Пожилые люди в глухих деревнях никогда не расстаются с медными амулетами: кольцами, крестиками, даже просто кусочками меди, так как по их мнению это верное средство против козней "дедушки".
Примечания:
1. Первоначально железные орудия ковались прямо из руды. Примеч.автора.
2. U.Holmberg, 36, 201.
РТУТЬ
Особым, необычным свойством, кроме присущего всем металлам блеска, обладает ртуть, напоминающая своей подвижностью нечто живое и потому как бы более могущественное. Естественно, ртуть должна была занять соответствующее место в колдовском инвентаре. Действительно, с таким значением мы находим ртуть и у карелов1, и у коми. В с.Айкине, например, ртуть завязывают в узелок и привязывают к нательному кресту ребенка с целью предохранения его от болезней вообще и vomidz в частности. С аналогичной целью капли ртути заделываются в порог бани, чтобы туда не могла зайти болезнь.
Примечание:
1. Ртуть и тряпочке у карелов служит защитным средством от действия нечистого "paha". Живая Старина. 1984 г., Вып.1. Лесков И.О. 1894. Отчет о поездке к Олонецким карелам летом 1893 г.
ШУМЯЩИЕ ПОДВЕСКИ
При дальнейшем развитии формы и конструкции амулетов и подвесок сюда присоединялся, конечно, и эстетический момент. Шумящие подвески, получившие такое развитие и широкое применение в финском мире с Х и XI веков, основаны, по–видимому, на представлении о магической роли металлического звука. Точно также основным моментом, руководившим сознанием многих народностей при создании шаманского костюма с его оглушительным треском от множества подвешенных металлических изображений божеств и духов, а также просто железных предметов, должно было быть представление об устрашающей, по отношению к сверхъестественным существам, роли всякого металлического предмета и его звука.
Колдовское значение шумящих подвесок, бубенчиков и т.п. амулетов, осложняется еще другим моментом, именно, способностью их издавать звуки вообще, а не только металлические. Какое реальное значение имеют эти бубенчики, видно из современного быта. Так бубенчики, побрякушки, вешаются на шею скоту у коми, между прочим, тоже с той целью, чтобы на скотину не нападали волки. Такие побрякушки ("бракала"), но уже деревянные, у ижемских оленеводов вешаются на шею своим оленям именно с такой реальной целью. Вместе с тем, с той же целью отпугивания от оленьего стада рыскающих кругом волков, оленеводы ночью, время от времени, выходят из чума и бьют трещотками–палочками друг о друга, производя этим треск.Аналогичное объяснение получают трещотки, как священные предметы, у многих других народностей, употребляющиеся в их религиозных церемониях. Очень распространенный обычай и пальбы из ружей во время свадебных церемоний, сопровождавшийся в с.Усть–Нем Усть–Сысольского уезда1, между прочим, обязанностью одного из шаферов звонить во время поездки свадебного поезда на венчанье в колоколец, объясняется скорее желанием магического отпугивания от поезда колдовской силы, чем пережитком, свидетельствующим об умыкании невест силой.
Магическая роль колокольца более ясно выступает и обычае крестьян Прокопьевской волости звонить в колоколец не только в то время, когда на свадьбе невеста отправляется в баню и возвращается из нее, но и во все то время, пока она там моется, причем дети с колокольцем в руках совершают со звоном постоянный обход бани2.
Примечания:
1. Фролов А. Свадебные и похоронные обычаи жителей Усть–Нем Усть–Сысольского уезда. Волог.Губ.Вед. 1885, #21.
2. В прежнее время в Ношуле накануне свадьбы жених в праздничном наряде верхом на лошади собирал своих родственников на свадебный пир, причем к стременам бывало привязано по два колокольчика и по одному колокольчику к ушам лошади (Волог.Губ.Вед. 1857, #16. "Обычаи ношульских зырян").
ЛУК И СТРЕЛА
Положение о том, что магическая роль тех или других предметов в представлении людей в древности было связано с представлением о благодетельном значении всякого оружия, подтверждается и повериями, связанными с луком и стрелой. Например, на Мезени в с.Глотове существует такой обычай:
Когда ворон повадится истреблять у охотников дичь из их силков, тогда заинтересованными лицами приготовляется небольшой лук, наподобие тех, которые сохранились до настоящего времени в детских играх, а также и несколько стрел, заостренных к обоим концам. Тетива лука со стрелой натягивается на станок, а затем прибор устанавливается в расщепе стоящего у первого по порядку от силка древа таким образом, чтобы стрела была направлена вперед по линии охотничьей тропы. Остальные стрелы, заостренные к обоим концам, размещаются таким же образом, но уже без лука в расщепах деревьев по линии нутика, наподобие стрелок–указателей у тех силков, которые подвергаются нападению ворона. Все стрелы предварительно обмакиваются своими остриями в состав, непременной частью какового является смола. При установке прибора читается заговор. Все убеждены, что после такого приема ворон оставляет в покое охотничьи силки.
Для предохранения ребенка от порчи некоторые женщины кладут на зыбку мальчика лук со стрелой (теперь игрушечный), а на зыбку девочки — пряслицу1.
Примечание:
1. Н.Веселовский в своей статье "Роль стрелы и обрядах и ее символическое значение" (Записки Вост.Отд.Археолог.Общества, т.XXV, вып. 1–4) приходит к близким со мной выводам в истолковании колдовского значения различных орудий. Он также считает, что "стрела, как острый, колющий предмет, подобно иголке, ножу, топору, сабле, мечу, копью, а также колющему растению, наводит страх на злого духа". В этом — по его мнению — единственно и заключается свойство стрелы и ее значение в обрядах, ничего другого в ней нет, ни человеческой души, ни плодородия, ни тем более любви, только один страх (288). Думается, однако, что напрасно он не желает связать своего материала с общей культурно–исторической перспективой, выделяя культ орудий из обрядов "религиозно–магического характера" и утверждая, что последние, но его мнению, "совсем не к лицу детским наивным верованиям младенствующего человечества" (289).
Употребление орудий для магических целей он считает возникшим в результате логической деятельности ума — "как только человек напал на эту мысль (что орудия наводят страх на злого духа. — А.С.), он легко и просто порешил с мучившими ею "опросами о происхождении болезней, о разных напастях в жизни и успокоился". Такое решение автора как раз нельзя считать соответствующим "детским наивным верованиям младенствующего человечества", оно подстать ученому–философу. Магическое употребление орудия, наоборот, обязано больше бессознательному продолжению распространения его универсального значения на область вновь возникшего в представлении человечества сверхъестественного мира, чем сознательному умозаключению. Магическое применение орудий — не столько завоевание логики, сколько пережиток эпохи доанимистической, получившей впоследствии согласование с логическим умозаключением.
В таком, как указывает Веселовский, порядке не могла быть эта проблема первобытной мыслью разрешена. Наоборот, решение было уже готово к моменту возникновения самой проблемы. Роль орудия была настолько универсальна, что она включала и его колдовское значение.
ЗУБЫ
Орудия в истории культуры иногда рассматриваются как проектирование человеком своих органов: руки, кулака, зубов, ногтей и т.п. Естественными средствами защиты у звероподобного человека были его зубы, ногти, руки и т.п. Но роль их была основана уже на почве владения орудиями. В соответствии с этим и в магическом инвентаре мы находим зубы, когти, представления о магической роли руки и т.д.
Когда на одежде, надетой на человека, зашивают что–либо, тогда предлагается ему закусить зубами шнурок от нательного креста, чтобы не зашилось счастье. Магическая роль зуба вообще ясна кроме того из нижеследующих приемов: когда идут смотреть какого–нибудь новорожденного, то, чтобы никакая порча не имела силы, в зубы прикусывают соломинку или другой какой–либо предмет. То же самое делается во всех тех случаях, когда имеют дело с кровью, раной и т.п., например, при охолащивании животных, во время доения коров. Некоторые зашивают к своему нательному кресту холстину, чтобы при встрече с колдуном прикусить эту холстину из опасения последствий возможного злого умысла по отношению к ним со стороны последнего.
В с.Палевицах есть одна женщина, которая с посторонними людьми, исключая членов своего семейства, разговаривает не иначе, как прикусив что–либо в свои зубы, остерегаясь заболеть от vomidz. Прикушенный предмет называется "vudzör", тень.
Все перечисленные выше приемы прикусывания в зубах тех или других предметов с определенной целью — предохранить себя от всякого сверхъестественного случая, — направлены, по–видимому, к тому, чтобы подчеркнуть, что свои собственные зубы, как талисман, выполняют свою функцию, что они угрожают по подобию прикушенного предмета всякому, кто осмелится проявить какое–либо злое намерение. В основе, быть может, лежит здесь еще звериное оскаливание первобытным человеком своих зубов при всякой опасности вообще, а в более позднее время при опасности сверхъестественного порядка. Щелкание оскаленными зубами сохранилось у коми детей в тех случаях, когда они кого–нибудь дразнят.
Колдун, потерявший свои зубы, по общему мнению, становится уже не опасным для окружающих. По мнению населения Томского края, заговоры не может говорить тот человек, у которого нет или мало зубов1.
Когда у ребенка прорезываются зубы, тогда принимаются особые меры, чтобы этот процесс прошел успешно. В этот момент ребенок обязательно должен быть опоясан. До этого момента в люльке должны находиться нож, ломоть хлеба или камень с отверстием, выполняющие колдовскую роль зубов. Когда выпадают у детей молочные зубы, каждый зуб они должны бросать с заговором: "мышке зубы — из мяса, мне зубы — из кости". Потерять зубы во сне повсеместно у коми означает большое несчастье, чаще потерю, смерть кого–либо из главных членов семейства. Перемена зубов, нужно думать, должна была играть немалую роль в определении понятия "младенческий возраст".
Большое магическое значение имеют зубы, а также и когти, различных животных. Особенное внимание обращают на себя зубы и когти хищных, так как сила этих животных действительно выражается в их зубах и когтях. В этом отношении у коми до настоящего времени встречаем много случаев, подтверждающих данное положение. Ижемцы–оленеводы носят собачьи зубы в качестве талисмана в своих "bi–va", кошельках, носимых на поясе спереди. Щучьи зубы имеются почти в каждом доме, чаще всего над окнами, над косяками дверей и т.п. и употребляются как универсальное средство от болезней, колдовства, несчастья и т.п. На Ижме щучьи зубы также кладут над косяками дверей, "чтобы в жилое помещение не могли проникнуть духи, колдуны и болезни".2
Медвежьи пробуравленные клыки, очень часто встречающиеся и могильниках Евразии с начала бронзовой культуры, несомненно, носились в качестве талисмана. Эти же самые клыки, иногда пара их, так же продырявленные, вешаются на ремень и теперь многими печорскими охотниками. В данном случае мы имеем обычай, возникший еще в ранние стадии человеческой культуры и доживший до наших дней. Могущество и магическая сила, приписываемые медвежьему зубу, настолько обобщаются, что жизнь медведя начинает отождествляться у охотников с целостью его зубов и когтей. Пока у медведя целы зубы и когти — он еще не убит, он может воскреснуть: стоит только сказать легкомысленное слово, могущее его оскорбить, как не двигающийся уже медведь вскакивает и убегает (gorjalö).4 Каждый охотник в своем доме имеет медвежьи зубы и когти3, повешенные под иконами или помещенные где–либо и переднем углу5. Существует поверье, что проходит зубная боль, если прикусить больным зубом медвежий зуб.
Зуб, как и почти всякое орудие, может быть употреблен для нанесения колдовского вреда. Пермские коми во время закладывания основания вновь строящегося дома следят за тем, чтобы колдун не подбросил под первое бревно избы медвежьего зуба или древесной щепки. Если колдуну удастся их подбросить, хозяин строящегося дома будто бы в результате этого неминуемо должен разориться6.
Примечания:
1. Приходько И.Т. К вопросу о приемах народной медицины в деревнях Томского края. Труды Томск.Краев.Музея. 1927 г., т.1,122.
2. Сообщение В.П.Налимова о том, что зыряне "носят щучий череп с собой на рыбную ловлю", нужно понимать, очевидно, в смысле "щучьи зубы", "щучью челюсть" (Загробный мир, 4).
3. Однажды, рассказывают охотники из дер.Шиладор, промышленники напали на очень свирепого медведя, который причинил им на охоте большие хлопоты. Многих из них помял, некоторых поранил, искусал. В конце концов звероловы вышли из борьбы победителями. Медведя уложили, сняли уже с него даже шкуру, позабыв, однако, предварительно выбить ему зубы, вырвать когти и вырезать сердце Это обстоятельство чуть не сыграло роковую роль. Одному из компании звероловов вздумалось выразить в преувеличенной форме удовольствие по поводу успешного окончания предприятия, он сказал: "Вот все пугают медведем, а мы его зарезали, как теленка". Не успел хвастун выговорить свою фразу, как медведь встал и погнался за охотниками. Последних спасла лишь находчивость одного из участников, который догадался вытащить шнурок–повязку от своих штанов (gats vön) и протянуть ее поперек дороги перед гнавшимся за ним зверем; только после этого медведь упал и окончательно умер.
Согласно обычного права, лось также считается живым до тех пор, пока у него не перебиты голени.
4. Медвежьи зубы и когти, изображенные на обложке данной работы, носились одним охотником с.Ипатова в качестве брелков к часам.
5. См. об этом мои статьи в журнале "Коми Му": "Следы тотемистических представлений в мировоззрении коми", 1924. #1–2, С.43 и "Пережитки культа промысловых животных у охотников коми". 1926. #5 (27), С.29.
6. Н.Рогов. Материалы, 99.
КОГТИ
В качестве талисмана печорские охотники носят на своем поясе рысьи когти. На Выми рысьими когтями выцарапывают кровь на морде и хвосте лошади и эту кровь ей самой вскармливают в тех случах, когда она заболевает вздутием живота. Кроме того, бессердечные "ветеринары" иногда в этом случае всаживают шило в круп лошади до самого черенка и с ним варварски гоняют ее в разные стороны. Когти и шило имеют здесь значение устрашающих болезнь предметов. Аналогичные мысли привели к своеобразному рецепту для уничтожения клопов, состоящему в том, что зараженную последними избу обкуривают дымом от конского копыта, причем требуется, чтобы конское копыто выпало с ноги лошади и тот момент, когда она споткнулась.
РАКОВИНЫ
Многие первобытные народности, стоящие на очень низкой ступени развития, в качестве ножа употребляют раковины. Вместе с тем раковины представляют собой универсальное украшение. Раковина ужовки (Суprаеа), достающаяся главным образом в Индийском океане, также в Тихом океане, была в широком распространении и у финских народностей. Ожерелья из ужовки носят чуваши, мордва, ижора и удмурты. Изредка встречаются отдельные экземпляры раковин и у коми женщин. По–удмуртски ужовка называется pin, т.е. зуб. Первоначальное назначение ожерелий из ужовки, по–видимому, было магическое. Секрет приписывания ужовке магических свойств заключается в том, что створки ужовки действительно напоминают собой два ряда смыкающихся зубов. Применение ожерелий из ужовки в качестве денег нужно объяснить повсеместным спросом на нее, одновременно как на талисман, превратившийся затем в украшение.
ДЫМ
Очень важным затем очистительным средством у коми является "tsyn" (дым). Когда корова несет теленка, то хозяйка кладет на плошку горячие уголья, на них ветку вереска и этим обносит корову кругом несколько раз, заставляя первую вдыхать этот дым до тех пор, пока она не "закашляется". Когда испортится молоко и начинает тянуться, тогда всю молочную посуду очищают таким образом: накаляют в печке камни, аатем опускают их в посудину, в которую предварительно наливается немного воды и кладется веточка можжевельника, а иногда связки снопов, взятых с трех невидимых друг от друга гумен.
Работа, основанная на естественном действии горячего пара, в смысле уничтожения окисляющих бактерий, усложняется излишним присутствием вереска. Всякое вредное явление в хозяйстве первоначально считается результатом порчи, злой воли, и вереск в данном случае употребляется с магической целью. С другой стороны, вереск, между прочим, часто можно наблюдать на косяках дверей хлева, фигурирующим в качестве предохранительного средства от колдунов и болезней.
Некоторые вымские рыболовы, когда замечают, что несмотря на все благоприятные условия ловли рыбы она тем не менее не попадается, тогда приходят к мысли, что здесь должна быть сверхъестественная причина. В этом случае они пристают к берегу, раскладывают большой костер, на этот костер бросают часть подстилки обуви или лоскуток своей одежды, из воды вытаскивают тину и бросают также и костер, из леса притаскивают охапку хворосту и тоже бросают в огонь, при этом говорят следующий заговор: "Vays–kö–vaö, vörys–kö–vörö, mortjilys–kö–biö".1 После этого перепрыгивают через огонь, или обходят костер 3 раза, проходя обязательно через дым.
Еще пример: во многих деревнях на Выми в Егорьев день, когда лошади — "именинники", а также когда и остальному скоту, в виде наступления сезона пастьбы на выгоне — праздник, весь домашний скот приводится к церкви. Здесь зажигаются парные ряды костров, на них бросают кучи можжевельника и через ворота костров после богослужения прогоняется весь скот. Ветки можжевельника кроме того втыкаются над дверями хлева. "Изуроченного" человека также обкуривают (tsynöny), вырвав лоскуток (byz) из одежды как его самого, так и "изурочившего" лица. Во всех описанных случаях подчеркивается магическая роль обкуривания, обрядов при помощи костра, огня. И эта магическая роль приписывается, по–видимому, скорее не самому огню, а дыму, им производимому. Главное, что самый обряд носит название tsynöm, от слона tsyn — дым. Правда, есть исключения, когда магическая сила приписывается oгню и искре, — это обычай на Вашке, при котором на воспаленное место высекается искра из кремня, но все–таки в громадном большинстве характерных случаев выдвигается именно значение дыма.
Мне кажется, что здесь, как и во многих других случаях колдовства, дело объясняется в высшей степени просто. Физиологическое действие дыма на организм и прежде всего на организм человека — общеизвестно. Дым имеет разъедающее наш глаз свойство, он губителен для дыхания. В этом первобытный человек убеждается на каждом шагу, это является прочным достоянием его трудового опыта. Единственным средством защиты, например, от комаров в условиях примитивного быта является дым. Таковым же действием дым должен обладать и по отношению к духам, какими бы они ни представлялись впоследствии.
Известно, например, что минерал доманик, сопровождающий нефтеносные породы, при своем горении издаёт чрезвычайно тяжелый и неприятный запах. В соответствии с этим жители Вымского бассейна, по сообщению Абрамова, употребляют доманик как куренье, полагая, что запах его очищает воздух и прогоняет лихорадки и горячки2.
Теперь понятно будет и значение вереска. Здесь при горении к сильному удушающему дыму присоединяется еще треск, который должен устрашить всякую порчу, всякую болезнь3. В соответствии с этим существует обычай закрашивания дверей, ведущих в хлев, смолой или, в крайнем случае, нанесения смолой креста над косяками. Ведь в дереве смола и есть источник дыма. Этой же мыслью руководствовались глотовцы в 1920 году, когда там была эпизоотия сибирской язвы: тогда все коровы на правом паху носили смоляные кресты. В д.Ваполка кусочки еловой смолы привязывают к кресту, чтобы предохранить себя от оспы, а по Сысоле в некоторых местах во время эпидемии все наружные двери замазываются смолой и дегтем или же бурак со смолой ставится за дверями крыльца, тогда как в другое время он обычно стоит где–нибудь в другом месте. Употребление дегтя в качестве мази при воспалительных процессах, или питье заварки из тонкой бересты (sumöd kil) от стеснения в груди, основаны на том, что тот и другой предмет заключают в себе много дыма. Смолистая щепка, положенная в шерстяную рукавицу, предохраняет их, по народным взглядам, от нападения моли. Здесь мы имеем случай пережиточного совпадения магического с реальным. Смола может быть применена, по народным воззрениям, не только в качестве защищающего от вредных сил талисмана, но и как средство для активной порчи домашнего скота, для чего на кожу животного, против местоположения его сердца, злоумышленники наносят смоляное пятно.
Магическая роль огня и дыма менее разграничена в случаях добывания огня трением "dzurk–bi". "Dzurk–bi" добывается тогда, когда распространяются эпидемии среди населения или же и случае массового падежа скота.
На Удоре, по словам М. Вересова, в том же 1920 году dzurk–bi достали путем трения косяка кожаным ремнем. Огонь развели в больших кострах посреди улицы и через нею прогнали весь скот. Огонь поддерживался и течение нескольких дней, пока он, несмотря на свое магическое "благодетельное" значение, не стал распространяться на дома граждан. В других местах dzurk–bi добывается при помощи бурава, вращающегося по системе лучка, который называется dzurk (Печора). По всей вероятности этот бурав, в настоящее время приспособленный, по Мезени, для буравления известковых грузил для рыболовных принадлежностей4 — пережиток настоящего инструмента для добывания огня.
В данном случае значение дыма усиливается в глазах населения мыслью о необычном происхождении его, добыванием его старинным способом. Магическое значение огня по сравнению с дымом, по–видимому, считается в воззрениях коми явлением производным, менее реалистическим, не основным.
Что же касается реального значения самого огня, как источника тепла, то эта его роль в древности должна была быть менее актуальной, особенно при наличии чрезвычайной выносливости первобытных людей к холоду. Коми охотники до недавнего времени в дальней охоте зимой, при 25о мороза и выше, на ночлегах обходились без костра, а спали группами попарно в открытых шалашах.
Делалось это так: раскладывается из жердей, еловых веток и кусков бересты низкий шалаш–навес. С трёх сторон навес тем же материалом закрывается, а с передней, более высокой стороны, остается открымм. Снег внутри шалаша частью разбрасывается, частью утаптывается. Ложе охотники устраивают попарно. Сначала нарубаются еловые сучья, сухой хворост и настилаются на низ. На них промышленники стелют свои лузаны, а поверх последних — свои азямы.
Прикрываются двойным одеялом — охотники складывают для этого свои одеяла вместе. Затем один из пары ложится головой внутрь шалаша, а другой тщательно закутывает его со всех сторон, особенно со стороны ног. После этого ложится, второй, спиной к первому, и закутывает себя также тщательно со всех сторон. В прежнее время, когда не было еще известно курево, промышленники в течение ночи не распахивались и спокойно проводили таким образом ночь до утра, теперь же ночевать без огня становится труднее, так как во время ночного курения накопившееся под одеялом тепло уходит и промышленники после этого начинают зябнуть.
В Верхне–Вычегодских волостях, по сообщению И.Е.Худяева, существует обыкновение добывать во время каких–либо народных бедствий, эпидемий, эпизоотий, огонь при помощи трения березовых полен друг о друга (dzurk–bi). В один из прошлых годов, когда волков в лесу расплодилось в таком количестве, что они стали давить скот даже в хлевах, крестьяне одной деревни по Сысоле общими усилиями достали этот огонь и торжественно на нем сожгли одного пойманного волка, — причем строго наблюдали, чтобы никакая часть от него не осталась несожженной. Даже волчья шкура не была снята. В основе этого обряда, конечно, лежит принцип симпатической магии — уничтожить всех волков путем уничтожения одного из них.
Примечания:
1. т.е. "Если из воды (причина) — в воду, из леса — в лес, а если из–за человека — в огонь".
2. Вологод.Губ.Вед. 1861, #52.
3. В с.Палевицах излюбленной детской игрой на вольном воздухе является сжигание на костре веток можжевельника и прохождение через густые клубы дыма, получающиеся при этом. Оживление детей в это время не уступает треску, производимому горящим можжевельником.
4. Веретена, вытачиваемые на самодельном токарном станке, называются dzurkjödlöm tsörs. Этот станок представляет собой несомненно бывший аппарат для добывания огня, нашедший своё применение уже в токарной работе.
СОЛЬ
Очень распространенным предметом в ряде магических приемов является соль. Когда продают молоко или масло, в кринку кладут щепотку соли. Чтобы предохранить ребенка от vomidz, перед тем, как выйти с ним в соседи, голову его посыпают также солью. Свадебный поезд перед тем, как пойти к венцу, обсыпают солыо. Когда проданную корову ведут в чужой двор, то, чтобы она ужилась там, обсыпают ее солью.
Когда хозяин пристрастится к каким–либо вредным для благополучия своего семейства порокам, домашние незаметно посыпают его голову солью. С другой стороны, чтобы внести разлад между супругами, злые люди, уже чужие и со злыми намерениями, в промежуцток между ними во время их свадьбы кладут щепотку соли. Высыпать за столом соль — к ссоре. Таким образом, магическая сила соли может быть обращена на пользу и во вред людям, смотря по тому, какое желание сопровождает обряд. Для усиления магического действия соли кладут ее на божницу в Страстной четверг и держат ее там в течение года. Само колдовство производится часто через посредство соли. Магическая сила приписывается соли прежде всего благодаря ее разъедающему свойству, а позже, может быть, из–за того, что соль предохраняет съестные продукты от физической порчи. Магическое значение соли основано на трудовом опыте, на ее хозяйственном применении.
ВЕЩЕСТВА ОРГАНИЧЕСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ
Магическое значение органических веществ стоит в связи с их физическими свойствами, имеющими характер или острого запаха, или едкого вкуса.
Так, магическое значение приписывается мясу горностая. На Ижме мясо горностая привешивается на шею собаке в том случае, когда она заболевает. В с.Палевицах сушеное мясо горностая размельчают и дают вместе с хлебом заболевшей "шатуном" лошади. По Сысоле высушенную тушу горностая некоторые вешают над косяками дверей, другие вешают посредине потолка, в иных случаях повешенную тушу горностая можно видеть на косяке того окна, у которого размещаются на ночлег1. В некоторых деревнях у коми, по сообщению Л.Л.Капицы и С.И.Сергеля, высушенную тушу горностая домашние засовывают за пазуху идущему на военную службу мужчине.
Магические свойства приписываются мясу горностая исключительно в силу того, что мясо его отличается таким острым и неприятным запахом, что иногда его не выносят даже охотничьи собаки, которые на охоте часто бывают принуждены оставлять его преследование. Такая мысль о магической роли неприятного запаха определенно сознается ижемцами, когда они мясо горностая завязывают в тряпочку и привязывают к шее лошади при выпуске ее на выгон с той целью, чтобы с ней не произошло никакого несчастного случая: мясо рекомендуется положить в таком количестве, чтобы запах его ясно ощущался через тряпочку.
В районе Усы на Печоре прямо вырезают из мяса горностая пахучие железы и носят их в повязках на поясах или привязывают на шею домашним животным. Магические свойства этих желез определенно приписываются их свойству издавать неприятный запах2.
По Сысоле во время эпидемии стараются есть больше лука, имея, по всей вероятности, в виду, что болезнь не придет к данному человеку из–за едкого вкуса лука, остро действующего кроме того и на глаза. Редька также считается способной исцелить от "семи болезней". Основанием для такого поверия служит горький вкус редьки, долженствующий отгонять от себя всякое вредоносное, болезненное начало3.
Примечания:
1. Интересно, что горностай еще у древних римлян считался колдуном. Если съесть его сердце, будто бы можно было сделаться прозорливцем (Брэм. Лесные животные).
2. Для ограждения дома от болезней в д.Конях над косяками дверей крыльца (kyltse–jyrjiv) кладут голову зайца.
На Печоре в редком доме на крыльце у входа в дом вы не увидите распластанную шкуру гагары. На Вычегде также существует поверье, что шкуры гагары боятся болезни. Больным лихорадкой иногда подкладывают эту шкуру, а также практикуют это и при болезнях лошадей, накладывая шкуру гагары на больное место. Источник поверий, связанных с гагарой, нужно искать, однако, в других побуждениях.
3. В качестве талисмана vudzör по наблюдениям Налимова и Курочкина употребляется еще ольха — sös–рu (Загробный мир, 22).
Разлагая колдовской акт на составные его части, мы можем указать в нем следующие элементы:
1) колдующего субъекта с его желаниями и стремлениями, направленными на внешний мир с целью овладения его силами,
2) представления о предметах и явлениях внешнего мира с их характерными с точки зрения колдующего субъекта свойствами и
3) те средства, приемы и предметы, которыми колдующий пользуется для достижения своих целей.
В отношении колдовских целей самая значительная часть случаев колдовских актов вращается вокруг хозяйственной деятельности людей. Для охотника, например, более всего важна собака, ружье. Существуют бесконечные варианты о порче собаки, ружья и их исправлении. Колдовскими средствами крадут у охотника способность ориентироваться в лесу и т.п. Наконец, дороже всего, конечно, здоровье человека, и потому исключительное внимание колдовства направлено на руководство теми факторами, которые влияют, сообразно существующим взглядам, на здоровье.
Земледельческий быт имеет уже другие стороны, другие задачи. Имея домашний скот, часто наталкиваются на факт вымирания его. Если овцы вымирают, то стараются загнать в свой хлев чужую овцу и заменить старый состав стада потомством от новой, не "заколдованной" овцы. Особенно часто приходится страдать от того, что коровы и лошади уходят далеко из дому и летнее трудовое время приходится терять попусту. В таких случаях делают соответствующие обряды над следом, над хлевом, как над частями хозяйственного комплекса.
Что касается объектов, на которые направлено колдовство, то считается, что все природные явления и предметы так или иначе доступны действию воли колдующего. Здесь нет еще сознания причинной связи явлений внешнего мира друг с другом. Не существует непреложных законов природы, с которыми человек должен согласовать свои дела. Эта внешняя связь явлений в значительной мере копируется из внутренней психологической связи явлений, находящихся только в собственном представлении колдующего. Трудовой его опыт распространен в ограниченной сфере внешней деятельности, другая часть остается недоступной непосредственному опыту. Но отсюда человек, неиспорченный верой в бога и бесчисленных духов, не делает их сверхъестественными, не отчаивается в их овладении, не окутывает их дымкой мистики, а старается также на них воздействовать, но, за отсутствием данных о настоящих свойствах этих явлений, он идет тут ощупью, принимая часть за целое или подобие предмета за самый предмет. Объективные результаты такой деятельности воспринимаются тоже субъективно. Причинная связь явлений устанавливалась в весьма узкой сфере. Первоначально психические ассоциации и принимались за причинную связь. Но это не мешало, однако, древнему человеку в его деятельности.
Познавать мир иначе у первобытного человека не было и средств. Первое "умозаключение", которое в дальнейшем развилось, углублялось и дало современное мышление, состояло в знании превосходства человека, вооруженного орудием, по сравнению с человеком невооруженным. Орудие первоначально должно было являться универсальным средством в борьбе за жизнь. Реальное и сверхъестественное могли быть осознаны только на почве познания мира при посредстве орудий. Единственные реальные средства, поставившие человека выше животных, орудия, не могли не являться таковыми же и в борьбе против сверхъестественных сил. Иначе не могло быть и потому, что сверхъестественные силы не могли восприниматься иначе, как в форме тех же материальных предметов, к которым человек все более и более успешно применял орудия. Таким образом, колдовство, как самостоятельное явление, появляется одновременно с появлением представления о двойственности объектов восприятия.
Когда появилась необходимость воздействия на другой мир явлений, параллельный реальному, у человека для взаимодействия с ними не было других средств кроме трудовых действий. Единство трудовых действий в приложении к двум параллельно развивающимся мирам соответствует первоначальному монизму восприятия. Но как бы то ни было, колдовское действие, обособившееся от трудовых действий по объекту своего приложения, имеет дело с фикцией. Поскольку это так, колдовство генетически приходится связывать с религией, мистикой и т.п.
Но колдовство в чистом виде имеет много преимуществ перед религией, мистикой в современном смысле слова. Прежде всего в колдовстве нет никакого бога в нашем смысле слова, со всеми слишком "человеческими" чертами последнего, нет идеи владыки и подданного, господина и раба. Нет рабского служения этому господину, нет унизительных просьб и молитв, нет никаких разорительных жертв и приношений, нет первоначально специальных служителей этому неведомому, освобожденных от общего труда и живущих за счет труда остальных. В колдовстве есть уверенность и своеобразная система, что все решительно так или иначе доступно человеку. Человек является хозяином мира, он в нем господствует, колдующий подчиняет в одних случаях реально своей силой и своими знаниями, а в других случаях колдун, колдуя, тоже подчиняет, хотя и фиктивно. Но эта фиктивность для него не ясна, так как она прилагается в той части жизни, которая еще не освещена, не ощущена, не осознана его энергией, силой, его опытом. Как только трудовой опыт человека расширяется, расширяется и область приложения его логического знания за счет более или менее алогического колдовства.
Колдовской акт, будучи связанным в своем генезисе с хозяйственным актом, остается по форме таковым и далее, когда представления о сверхъестественном получают дальнейшее развитие и мир духов обособляется от мира реального, характер человеческого реагирования на них остается прежним. Главную роль при взаимоотношениях человека с этим сверхъестественным миром продолжают играть человеческие орудия, обычные приемы защиты и нападения, какие применяются и по отношению к существам реального мира. Орудия служат для колдовской порчи и для колдовской защиты (обереги). Интересны охотничьи обычаи, применяющиеся коми промышленниками в условиях их пребывания вдали от общественной среды, среди дикого леса, при наличии в головах только психического содержания, которое у них твердо запечатлелось под влиянием совокупности общераспространенных воззрений на мир и которое направляет в соответствующую сторону психическое восприятие.
Между прочим, охотники остерегаются припоминать на охоте домашних и, в частности, свою жену, так как нередко после этого они начинают галлюцинировать. В галлюцинациях промышленник–охотник живет с пришедшей к нему из дома в лес иногда за сотню верст женой, приживает от этой жены детей; мнимая жена оставляет его уже при возвращении домой на расстоянии недалеком от его деревни — тут только охотник догадывается, что он жил не с настоящей женой, а с лесным духом (vörsa). В следующую осень мнимая жена встречает иногда его уже с ребенком на руках.
В общем же и этот мир галлюцинаций не может порабощать личность охотника. Вооруженный охотник не боится никаких привидений. Потому последние "не смеют встретиться" с ним в открытом бою, а "действуют" исподтишка, когда вечером утомленный охотник, не замечая грани между сном и бодрствованием, засыпает часто над своим котлом и когда у него перемешиваются друг с другом сон и реальность, воображение и действительность. Первым делом констатировавшего факт галлюцинации является мысль о местонахождении своего оружия. Промышленник хватает нож, топор и бросается на привидение. Такое отношение очень целесообразно, так как боевое настроение заставляет напрягать органы восприятия и психику, в результате чего является точное восприятие и галлюцинация исчезает. Правда, бывают случаи, когда охотник теряется, поддается влиянию страха, тогда этим самым парализуется восприятие и так в высшей степени утомленных органов и тогда охотник погибает. Часто получает он психическую болезнь на всю жизнь. Так, в Лопидине на Удоре один охотник сошел с ума и в течение 15–и лет не мог привести в равновесие свою психику.
Этот случай сообщили мне в таком виде: "Три брата–охотника ночевали в одной избушке. Устав в высшей мере в утомительной охоте, братья легли спать, не затопив очага и не бросив туда по обычаю крошки хлеба. Пришло целое "стадо" mutij (лесных духов). Они все навалились на одного из братьев и свернули ему шею, другой пытался затопить очаг и бросить крошку хлеба (чтобы этим спастись), но вместо хлеба засунул в огонь свои задние конечности, третий брат свихнулся с ума. Дня через три приходят сюда соседи из ближайших избушек, подозревая что–то неладное, так как братьев не стало слышно на охоте уже в течение трех дней. Открывая двери, спрашивают, живы ли они (könkö–pö lovjaöse–na). Один подал голос: "Я, — говорит, — жив еще, а брат, кажется, уже окоченел". Еле живого, обгоревшего, вытащили его из очага, другой брат оказался мертвым, а третий с перепугу сошел с ума. Он жил еще лет 15, а потом в припадке галлюцинации умер".
Колдовство выработало ряд средств, при помощи которых оно субъективно может господствовать не только над естественными явлениями, но и сверхъестественными. Последние представляются совершенно материальными и воздействие на них производится при помощи вполне определенных предметов и средств. Существует особый колдовской инвентарь.
МАГИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ОРУДИЙ. НОЖ
Очень важное место в составе магического инвентаря занимает нож и другие орудия, а также просто сталь. Так, главным орудием колдунов при производстве заговоров, лечения в бане, играет нож. Нож является необходимым предметом для гаданий. На святках, когда садятся слушать, обязательно обчерчивают себя ножом, иногда даже специально хлебным ножом и нож втыкают в землю в том месте, где замыкается линия круга. Без этой предосторожности затея гадания может окончиться очень печально для призвавших бесовскую силу.
Когда на святках ложатся спать с пожеланием увидеть вещий сон, то это означает призыв бесовской силы с целью проникновения в будущее. Поэтому, чтобы не быть в окончательной власти этой силы, под подушку кладут нож, как орудие защиты1. Когда на волю выпускается подержанная в жилище птичка, то ее отпускают обязательно с ножа, в противном случае она будто бы попадает в когти коршуна. Основным содержанием этого обычая по всей вероятности было опасение, чтобы птица, как член семейного коллектива, не унесла домашнего счастья; существует поверье, что если дикое животное, содержимое в неволе, вырвется на волю — этим самым оно уносит жизнь одного из членов семейства. В том и другом случае нож, как магический предмет, уничтожает возможность наступления вредного результата. Нож может быть обращен и против колдуна. Чтобы пошутить над ним, его запирают в комнате при помощи ножа (см. выше). Нож и вообще стальные орудия являются страшными не только для колдунов, но всяких сверхъестественных сил. На Удоре рассказывают об одном рыбаке — Mozynsa (с Мезени) таким образом: рыбак после рыбной ловли развешивал свои сети сушить. Откуда ни возьмись налетел вихрь и раскидал, разорвал сети. Взбесившийся рыбак вытащил из ножен свой нож и с размаху бросил его в вихрь наотмашь. На этот раз тем дело и кончилось. Глубокой осенью, уже по снегу, этот же человек собрался с извозом в Питер. Подъезжая к городу, он зашел в один загородный дом для отдыха. В избе на кровати он увидел лежащего длинного мужика с перевязанным глазом, а на подоконнике увидел тот свой нож, который он на Мезени когда–то осенью бросил в вихрь. Тут он догадался, — куда он попал в гости. Добродушный хозяин, однако, его успокоил, сказав, что виноват был сам, потому мстить за свою рану не будет. Аналогичный рассказ передается и на Вишере, как один охотник поранил лешего своим топором тоже за досаду.
Интересно предание о пермяцком богатыре Пера, известное и в Коми области. У Перы вспыхнула вражда с лешим на почве владения охотничьими угодиями. Пера за свои геройские подвиги получил от русского царя жалованную грамоту на владение по р.Лупье в верховьях Камы охотничьими угодьями (Лупья–Парму), которые раньше были в безраздельном пользовании лешего (vörsa). Последний, несмотря на все свои козни, был все–таки в конце концов убит Перой2. Многие охотники, боясь проникновения к себе лесного духа, на ночь кладут под свою подушку нож, кусочек хлеба и щепотку соли. Дерзость людей доходит до того, что когда начинает падать град, то выхватывают нож, выходят на крыльцо и бросают его ввысь в надвигающуюся тучу, а самую градину заносят в дом и бросают в печку, растопляя ее, а, следовательно, и всю градовую тучу, по обычной формуле колдовства. Или на Сысоле, на сенокосе, когда начинает надвигаться туча, то для устрашения ее стреляют в нее из ружья.
Для защиты от козней умерших пермяки (И.Смирнов) всовывают в щель потолочных брусьев, под матицей, железный нож. У коми–зырян многие колдуны нож держат там постоянно.
На Удоре считают достаточным для того, чтобы испортился сам колдун, пошевелить кончиком ножа подстилку его обуви. Исправление наступает после того, как колдун догадается выбросить подстилку, переменив ее на новую3.
Нож может применяться одинаково и как средство для колдовской порчи, и для целей колдовской защиты. Колдовская сила мыслится как бы материализовавшейся в нем. Поэтому же некоторые коми остерегаются брать топор, обращенный к себе лезвием4.
Примечания:
1. Общеизвестная на Западе, в германском фольклоре, легенда о волшебных уроках музыки у черта имеется у коми в таком виде: Для того, чтобы хорошо научиться играть на гармонике, нужно взять нож, иголку, петуха, невыделанную коровью кожу, гармонику и вечером на святках идти в баню. Там разостлать кожу, на ней обчертиться ножом, иголку без ушка воткнуть в свою одежду и вызвать "pyvsan ajka" — банного старика. Тот сначала поломает гармошку, лотом снова сложит и затем начнет играть всевозможные мелодии. Проиграет он до тех пор, пока не пропоет петух, одновременно с чем он падает и исчезает. В результате этого смельчак усваивает все услышанные мелодии.
2. См. об этом журнал "Коми Му", 1925, #12, С.24–27; 1926, #5, С.38.
3. С ролью ножа, как магического предмета, нужно поставить в связь применение в Ижмо–Печорском крае своеобразного, правда, широко распространенного, орнамента, встречающегося на деревянной домашней утвари и на менее употребительных там предметах гончарного производства. Этот орнамент состоит из сочетаний треугольников, вдавленных вглубь материала одним из своих вершин. Орнамент носит название "purt–jiv", т.е. "кончик ножа". Первоначально, нужно думать, он воспроизводился на мягком материале, именно как раз на предметах гончарного производства, путем надавливания кончика ножа, а впоследствии был перенесен уже и на менее удобный для этого материал, на дерево.
4. Ср. роль костебоя у австралийцев.
ДРУГИЕ ОРУДИЯ
Таким же магическим значением пользуется не только нож, но и другие орудия, как иголка, шило, серп, коса, острога, ружье, ножницы и т.д. На сенокосе, когда надвигается вихрь, то в него бросают или косой, или каким–либо другим орудием, а то и теслом, точильным бруском. Точильного бруска, думают коми, Kuz–Jvan (Длинный Иван), т.е. вихрь, боится пуще всего, потому что уже и стальные орудия для него являются страшными и опасными, а между тем точильный брусок, по предполагаемому мнению духа ветра, является еще могущественнее их: "он берет (грызет) даже сталь". Свойством точильного камня "быть сильнее стали" объясняется, по–видимому, и то обстоятельство, что он входит в состав магических предметов при обливании обрядовой водой от порчи (vomidz). Брусяной камень (zud), брусяная гора, как магические предметы, встречаются в коми сказках.
ИГОЛКА
Плотовщики, плывущие с лотом (грузом на веревке для постоянного следования плота по фарватеру), иногда опускают по веревке, придерживающей груз, иголку без ушка в том случае, когда от неизвестных причин (думают, что водяной задержал) лот куда–либо застревает. Иголка опускается с той целью, чтобы заставить водяного освободить плот.
Для гарантирования себя от случайностей иголку без ушка (protozh) втыкают в хомут лошади, когда везут на ней покойника. Иголка без ушка для коми является универсальным талисманом. Она почти всегда находится на груди у женщин (у ижемской невесты даже 9 штук) и в шапке охотников.
Иголка кроме того служит и орудием порчи. На Ижме для того, чтобы расстроить половую жизнь новобрачных, злоумышленники выдергивают кусочки мха со стены по ту и по другую сторону дверей избы жениха в тот момент, когда через эти двери входят новобрачные; затем обкладывают этими кусочками иголку с медным ушком и кладут последнюю в постель новобрачных. В предупреждение такой порчи спереди и сзади новобрачных идут, обычно, шафера.
НОЖНИЦЫ
На Вашке, когда невеста начинает причитать при выходе замуж, в это время позади ее в стену втыкаются ножницы, чтобы уберечь ее от вредных злоумышленников, так как во время свадьбы она очень уязвима на всякое колдовство. Там же считают, что нож, ножницы под подушкой предохраняют от кошмарных снов.
РУЖЬЕ
В д.Прокопьево рассказывается случай, когда на пожне во время сенокоса прошел вихрь, разметавший сено, поднявший пыль, сор столбом. Деревья, а также колья стога, шатались от сильного ветра из стороны в сторону, причем один кол из числа их, именно тот, около которого было прислонено ружье, будто бы оставался совершенно спокойным, не задеваемый вихрем.
ПОДКОВА
У каждого почти торговца в прежнее время за порогом лавки с внутренней стороны на полу была прибита железная подкова, которая должна была предохранить лавку от хищения различными колдовскими средствами, эти же подковы можно наблюдать и по сей день у порогов многих частных лавок1. Поверия в связи с подковой распространены чрезвычайно широко.
Примечание:
1. Магическое значение подковы усиливается ее ролью, приближающейся к роли предметов вооружения вообще. Раньше подкову коми носили на пятках своих сапог не только для практических или эстетических соображений. Подкова поэтому является символом победы (ср. U.Holmberg, 201).
СЕРП
В некоторых деревнях во время эпидемий над дверями крыльца втыкается серп для устрашения странствуюшей болезни. Когда же кто–либо из семейства заболевает, избу обкашивают косой или серпом, предполагая этим убить или выгнать болезнь.
ДРУГИЕ "ОСТРЫЕ" ПРЕДМЕТЫ
Острые или просто заостренные предметы также играют роль колдовского оружия. Так, при обливании обрядовой водой (iz–pyr–va) от порчи (vomidz) через решето некоторые кладут в него "12 острий", как–то: ножи, шила, ножницы, веретена, мутовки и т.д. Колдовская сила чертополоха (koz–jön, lok–jön) объясняется тем обстоятельством, что листья его оканчиваются колючками.
Магическое значение оружия вполне ясно подтверждается вышеизложенными примерами. Она вытекает из реального опыта. Понятна разница между психологическим состоянием вооруженного и невооруженного человека. То, что окрыляет человека, дает ему уверенность, имеет обратное значение для врага реального или только воображаемого. Такое жизненное и в то же время магическое значение орудия для человека удерживается и дальше, даже когда религиозная мысль развивается, создает параллельный реальному миру мир духов и сверхъестественных существ. В то время, как в области представлений мы видим постоянное видоизменение воззрений на сверхъестественные существа, в области колдовских действий мы видим консервативное удерживание тех же первоначальных приемов. Это объясняется тем, что колдовские действия связаны с трудовым опытом — они же первоначально вместе с тем и трудовые действия. Поэтому хотя коми Олимп получил уже и значительное развитие, появились анимистические существа, получившие подчас уже "общественную" в своей среде организацию, хотя появилась идея даже о высшем боге, "jen", тем не менее все свои надежды относительно своего собственного благополучия коми возлагает не на бога, а на свой нож, топор, ружье и т.д., которые в его руках являются уже надежными, испытанными спасителями.
Теперь становятся понятными следы почитания оружия, находимые, между прочим, и в старогерманском эпосе, где герои обращались к своему оружию с хвалебными песнями и т.п. Понятно также распространение амулетов типа тех или других орудий, ножевидные, топоровидные и т.д., которые часто характеризуют погребальный инвентарь в самых различных погребениях.
МЕТАЛЛ ВООБЩЕ КАК МАГИЧЕСКИЙ ПРЕДМЕТ
Магическими являются не только металлическое оружие, но и те металлы, из которых приготовляется оружие. Так, вымичане (в с.Шошках), переправляя впервые весной свой скот за реку, в предупреждение несчастья, чтобы корова или другое какое–нибудь домашнее животное не потонуло, бросают в реку кусочек железа, огниво, а то и железный клин от топорища. Взглядом на металлы, как на колдовские предметы, объясняется воззрение о том, что медь (а также и серебро) потеряться не может. Отсюда вытекают все поверья о кладах, принимающих человеческий и животный вид, тяжело вздыхающих и т.п. Таким же, как клады, колдовским свойством в некоторых районах наделяются и руды, в том числе и железная руда1. Поверия, связанные с огнивом, объясняются, с одной стороны, его материалом (железо), а с другой, возможно, его свойством давать огонь2.
В металлических амулетах стараются выявить наиболее характерные свойства металлов, как–то — блеск и звук. Основные свойства тех или других металлов в различных амулетах, подвесках и вышедших отсюда украшениях, как блеск и звук, служили главным основанием для их производства, как в далеком прошлом, так даже иногда и в настоящее время. Вредные для людей силы и существа должны были страшиться не только человека, вооруженного металлическим оружием, но и предметом, напоминающим или блеском, или звуком, или каким–нибудь другим свойством металлическое оружие.
Пожилые люди в глухих деревнях никогда не расстаются с медными амулетами: кольцами, крестиками, даже просто кусочками меди, так как по их мнению это верное средство против козней "дедушки".
Примечания:
1. Первоначально железные орудия ковались прямо из руды. Примеч.автора.
2. U.Holmberg, 36, 201.
РТУТЬ
Особым, необычным свойством, кроме присущего всем металлам блеска, обладает ртуть, напоминающая своей подвижностью нечто живое и потому как бы более могущественное. Естественно, ртуть должна была занять соответствующее место в колдовском инвентаре. Действительно, с таким значением мы находим ртуть и у карелов1, и у коми. В с.Айкине, например, ртуть завязывают в узелок и привязывают к нательному кресту ребенка с целью предохранения его от болезней вообще и vomidz в частности. С аналогичной целью капли ртути заделываются в порог бани, чтобы туда не могла зайти болезнь.
Примечание:
1. Ртуть и тряпочке у карелов служит защитным средством от действия нечистого "paha". Живая Старина. 1984 г., Вып.1. Лесков И.О. 1894. Отчет о поездке к Олонецким карелам летом 1893 г.
ШУМЯЩИЕ ПОДВЕСКИ
При дальнейшем развитии формы и конструкции амулетов и подвесок сюда присоединялся, конечно, и эстетический момент. Шумящие подвески, получившие такое развитие и широкое применение в финском мире с Х и XI веков, основаны, по–видимому, на представлении о магической роли металлического звука. Точно также основным моментом, руководившим сознанием многих народностей при создании шаманского костюма с его оглушительным треском от множества подвешенных металлических изображений божеств и духов, а также просто железных предметов, должно было быть представление об устрашающей, по отношению к сверхъестественным существам, роли всякого металлического предмета и его звука.
Колдовское значение шумящих подвесок, бубенчиков и т.п. амулетов, осложняется еще другим моментом, именно, способностью их издавать звуки вообще, а не только металлические. Какое реальное значение имеют эти бубенчики, видно из современного быта. Так бубенчики, побрякушки, вешаются на шею скоту у коми, между прочим, тоже с той целью, чтобы на скотину не нападали волки. Такие побрякушки ("бракала"), но уже деревянные, у ижемских оленеводов вешаются на шею своим оленям именно с такой реальной целью. Вместе с тем, с той же целью отпугивания от оленьего стада рыскающих кругом волков, оленеводы ночью, время от времени, выходят из чума и бьют трещотками–палочками друг о друга, производя этим треск.Аналогичное объяснение получают трещотки, как священные предметы, у многих других народностей, употребляющиеся в их религиозных церемониях. Очень распространенный обычай и пальбы из ружей во время свадебных церемоний, сопровождавшийся в с.Усть–Нем Усть–Сысольского уезда1, между прочим, обязанностью одного из шаферов звонить во время поездки свадебного поезда на венчанье в колоколец, объясняется скорее желанием магического отпугивания от поезда колдовской силы, чем пережитком, свидетельствующим об умыкании невест силой.
Магическая роль колокольца более ясно выступает и обычае крестьян Прокопьевской волости звонить в колоколец не только в то время, когда на свадьбе невеста отправляется в баню и возвращается из нее, но и во все то время, пока она там моется, причем дети с колокольцем в руках совершают со звоном постоянный обход бани2.
Примечания:
1. Фролов А. Свадебные и похоронные обычаи жителей Усть–Нем Усть–Сысольского уезда. Волог.Губ.Вед. 1885, #21.
2. В прежнее время в Ношуле накануне свадьбы жених в праздничном наряде верхом на лошади собирал своих родственников на свадебный пир, причем к стременам бывало привязано по два колокольчика и по одному колокольчику к ушам лошади (Волог.Губ.Вед. 1857, #16. "Обычаи ношульских зырян").
ЛУК И СТРЕЛА
Положение о том, что магическая роль тех или других предметов в представлении людей в древности было связано с представлением о благодетельном значении всякого оружия, подтверждается и повериями, связанными с луком и стрелой. Например, на Мезени в с.Глотове существует такой обычай:
Когда ворон повадится истреблять у охотников дичь из их силков, тогда заинтересованными лицами приготовляется небольшой лук, наподобие тех, которые сохранились до настоящего времени в детских играх, а также и несколько стрел, заостренных к обоим концам. Тетива лука со стрелой натягивается на станок, а затем прибор устанавливается в расщепе стоящего у первого по порядку от силка древа таким образом, чтобы стрела была направлена вперед по линии охотничьей тропы. Остальные стрелы, заостренные к обоим концам, размещаются таким же образом, но уже без лука в расщепах деревьев по линии нутика, наподобие стрелок–указателей у тех силков, которые подвергаются нападению ворона. Все стрелы предварительно обмакиваются своими остриями в состав, непременной частью какового является смола. При установке прибора читается заговор. Все убеждены, что после такого приема ворон оставляет в покое охотничьи силки.
Для предохранения ребенка от порчи некоторые женщины кладут на зыбку мальчика лук со стрелой (теперь игрушечный), а на зыбку девочки — пряслицу1.
Примечание:
1. Н.Веселовский в своей статье "Роль стрелы и обрядах и ее символическое значение" (Записки Вост.Отд.Археолог.Общества, т.XXV, вып. 1–4) приходит к близким со мной выводам в истолковании колдовского значения различных орудий. Он также считает, что "стрела, как острый, колющий предмет, подобно иголке, ножу, топору, сабле, мечу, копью, а также колющему растению, наводит страх на злого духа". В этом — по его мнению — единственно и заключается свойство стрелы и ее значение в обрядах, ничего другого в ней нет, ни человеческой души, ни плодородия, ни тем более любви, только один страх (288). Думается, однако, что напрасно он не желает связать своего материала с общей культурно–исторической перспективой, выделяя культ орудий из обрядов "религиозно–магического характера" и утверждая, что последние, но его мнению, "совсем не к лицу детским наивным верованиям младенствующего человечества" (289).
Употребление орудий для магических целей он считает возникшим в результате логической деятельности ума — "как только человек напал на эту мысль (что орудия наводят страх на злого духа. — А.С.), он легко и просто порешил с мучившими ею "опросами о происхождении болезней, о разных напастях в жизни и успокоился". Такое решение автора как раз нельзя считать соответствующим "детским наивным верованиям младенствующего человечества", оно подстать ученому–философу. Магическое употребление орудия, наоборот, обязано больше бессознательному продолжению распространения его универсального значения на область вновь возникшего в представлении человечества сверхъестественного мира, чем сознательному умозаключению. Магическое применение орудий — не столько завоевание логики, сколько пережиток эпохи доанимистической, получившей впоследствии согласование с логическим умозаключением.
В таком, как указывает Веселовский, порядке не могла быть эта проблема первобытной мыслью разрешена. Наоборот, решение было уже готово к моменту возникновения самой проблемы. Роль орудия была настолько универсальна, что она включала и его колдовское значение.
ЗУБЫ
Орудия в истории культуры иногда рассматриваются как проектирование человеком своих органов: руки, кулака, зубов, ногтей и т.п. Естественными средствами защиты у звероподобного человека были его зубы, ногти, руки и т.п. Но роль их была основана уже на почве владения орудиями. В соответствии с этим и в магическом инвентаре мы находим зубы, когти, представления о магической роли руки и т.д.
Когда на одежде, надетой на человека, зашивают что–либо, тогда предлагается ему закусить зубами шнурок от нательного креста, чтобы не зашилось счастье. Магическая роль зуба вообще ясна кроме того из нижеследующих приемов: когда идут смотреть какого–нибудь новорожденного, то, чтобы никакая порча не имела силы, в зубы прикусывают соломинку или другой какой–либо предмет. То же самое делается во всех тех случаях, когда имеют дело с кровью, раной и т.п., например, при охолащивании животных, во время доения коров. Некоторые зашивают к своему нательному кресту холстину, чтобы при встрече с колдуном прикусить эту холстину из опасения последствий возможного злого умысла по отношению к ним со стороны последнего.
В с.Палевицах есть одна женщина, которая с посторонними людьми, исключая членов своего семейства, разговаривает не иначе, как прикусив что–либо в свои зубы, остерегаясь заболеть от vomidz. Прикушенный предмет называется "vudzör", тень.
Все перечисленные выше приемы прикусывания в зубах тех или других предметов с определенной целью — предохранить себя от всякого сверхъестественного случая, — направлены, по–видимому, к тому, чтобы подчеркнуть, что свои собственные зубы, как талисман, выполняют свою функцию, что они угрожают по подобию прикушенного предмета всякому, кто осмелится проявить какое–либо злое намерение. В основе, быть может, лежит здесь еще звериное оскаливание первобытным человеком своих зубов при всякой опасности вообще, а в более позднее время при опасности сверхъестественного порядка. Щелкание оскаленными зубами сохранилось у коми детей в тех случаях, когда они кого–нибудь дразнят.
Колдун, потерявший свои зубы, по общему мнению, становится уже не опасным для окружающих. По мнению населения Томского края, заговоры не может говорить тот человек, у которого нет или мало зубов1.
Когда у ребенка прорезываются зубы, тогда принимаются особые меры, чтобы этот процесс прошел успешно. В этот момент ребенок обязательно должен быть опоясан. До этого момента в люльке должны находиться нож, ломоть хлеба или камень с отверстием, выполняющие колдовскую роль зубов. Когда выпадают у детей молочные зубы, каждый зуб они должны бросать с заговором: "мышке зубы — из мяса, мне зубы — из кости". Потерять зубы во сне повсеместно у коми означает большое несчастье, чаще потерю, смерть кого–либо из главных членов семейства. Перемена зубов, нужно думать, должна была играть немалую роль в определении понятия "младенческий возраст".
Большое магическое значение имеют зубы, а также и когти, различных животных. Особенное внимание обращают на себя зубы и когти хищных, так как сила этих животных действительно выражается в их зубах и когтях. В этом отношении у коми до настоящего времени встречаем много случаев, подтверждающих данное положение. Ижемцы–оленеводы носят собачьи зубы в качестве талисмана в своих "bi–va", кошельках, носимых на поясе спереди. Щучьи зубы имеются почти в каждом доме, чаще всего над окнами, над косяками дверей и т.п. и употребляются как универсальное средство от болезней, колдовства, несчастья и т.п. На Ижме щучьи зубы также кладут над косяками дверей, "чтобы в жилое помещение не могли проникнуть духи, колдуны и болезни".2
Медвежьи пробуравленные клыки, очень часто встречающиеся и могильниках Евразии с начала бронзовой культуры, несомненно, носились в качестве талисмана. Эти же самые клыки, иногда пара их, так же продырявленные, вешаются на ремень и теперь многими печорскими охотниками. В данном случае мы имеем обычай, возникший еще в ранние стадии человеческой культуры и доживший до наших дней. Могущество и магическая сила, приписываемые медвежьему зубу, настолько обобщаются, что жизнь медведя начинает отождествляться у охотников с целостью его зубов и когтей. Пока у медведя целы зубы и когти — он еще не убит, он может воскреснуть: стоит только сказать легкомысленное слово, могущее его оскорбить, как не двигающийся уже медведь вскакивает и убегает (gorjalö).4 Каждый охотник в своем доме имеет медвежьи зубы и когти3, повешенные под иконами или помещенные где–либо и переднем углу5. Существует поверье, что проходит зубная боль, если прикусить больным зубом медвежий зуб.
Зуб, как и почти всякое орудие, может быть употреблен для нанесения колдовского вреда. Пермские коми во время закладывания основания вновь строящегося дома следят за тем, чтобы колдун не подбросил под первое бревно избы медвежьего зуба или древесной щепки. Если колдуну удастся их подбросить, хозяин строящегося дома будто бы в результате этого неминуемо должен разориться6.
Примечания:
1. Приходько И.Т. К вопросу о приемах народной медицины в деревнях Томского края. Труды Томск.Краев.Музея. 1927 г., т.1,122.
2. Сообщение В.П.Налимова о том, что зыряне "носят щучий череп с собой на рыбную ловлю", нужно понимать, очевидно, в смысле "щучьи зубы", "щучью челюсть" (Загробный мир, 4).
3. Однажды, рассказывают охотники из дер.Шиладор, промышленники напали на очень свирепого медведя, который причинил им на охоте большие хлопоты. Многих из них помял, некоторых поранил, искусал. В конце концов звероловы вышли из борьбы победителями. Медведя уложили, сняли уже с него даже шкуру, позабыв, однако, предварительно выбить ему зубы, вырвать когти и вырезать сердце Это обстоятельство чуть не сыграло роковую роль. Одному из компании звероловов вздумалось выразить в преувеличенной форме удовольствие по поводу успешного окончания предприятия, он сказал: "Вот все пугают медведем, а мы его зарезали, как теленка". Не успел хвастун выговорить свою фразу, как медведь встал и погнался за охотниками. Последних спасла лишь находчивость одного из участников, который догадался вытащить шнурок–повязку от своих штанов (gats vön) и протянуть ее поперек дороги перед гнавшимся за ним зверем; только после этого медведь упал и окончательно умер.
Согласно обычного права, лось также считается живым до тех пор, пока у него не перебиты голени.
4. Медвежьи зубы и когти, изображенные на обложке данной работы, носились одним охотником с.Ипатова в качестве брелков к часам.
5. См. об этом мои статьи в журнале "Коми Му": "Следы тотемистических представлений в мировоззрении коми", 1924. #1–2, С.43 и "Пережитки культа промысловых животных у охотников коми". 1926. #5 (27), С.29.
6. Н.Рогов. Материалы, 99.
КОГТИ
В качестве талисмана печорские охотники носят на своем поясе рысьи когти. На Выми рысьими когтями выцарапывают кровь на морде и хвосте лошади и эту кровь ей самой вскармливают в тех случах, когда она заболевает вздутием живота. Кроме того, бессердечные "ветеринары" иногда в этом случае всаживают шило в круп лошади до самого черенка и с ним варварски гоняют ее в разные стороны. Когти и шило имеют здесь значение устрашающих болезнь предметов. Аналогичные мысли привели к своеобразному рецепту для уничтожения клопов, состоящему в том, что зараженную последними избу обкуривают дымом от конского копыта, причем требуется, чтобы конское копыто выпало с ноги лошади и тот момент, когда она споткнулась.
РАКОВИНЫ
Многие первобытные народности, стоящие на очень низкой ступени развития, в качестве ножа употребляют раковины. Вместе с тем раковины представляют собой универсальное украшение. Раковина ужовки (Суprаеа), достающаяся главным образом в Индийском океане, также в Тихом океане, была в широком распространении и у финских народностей. Ожерелья из ужовки носят чуваши, мордва, ижора и удмурты. Изредка встречаются отдельные экземпляры раковин и у коми женщин. По–удмуртски ужовка называется pin, т.е. зуб. Первоначальное назначение ожерелий из ужовки, по–видимому, было магическое. Секрет приписывания ужовке магических свойств заключается в том, что створки ужовки действительно напоминают собой два ряда смыкающихся зубов. Применение ожерелий из ужовки в качестве денег нужно объяснить повсеместным спросом на нее, одновременно как на талисман, превратившийся затем в украшение.
ДЫМ
Очень важным затем очистительным средством у коми является "tsyn" (дым). Когда корова несет теленка, то хозяйка кладет на плошку горячие уголья, на них ветку вереска и этим обносит корову кругом несколько раз, заставляя первую вдыхать этот дым до тех пор, пока она не "закашляется". Когда испортится молоко и начинает тянуться, тогда всю молочную посуду очищают таким образом: накаляют в печке камни, аатем опускают их в посудину, в которую предварительно наливается немного воды и кладется веточка можжевельника, а иногда связки снопов, взятых с трех невидимых друг от друга гумен.
Работа, основанная на естественном действии горячего пара, в смысле уничтожения окисляющих бактерий, усложняется излишним присутствием вереска. Всякое вредное явление в хозяйстве первоначально считается результатом порчи, злой воли, и вереск в данном случае употребляется с магической целью. С другой стороны, вереск, между прочим, часто можно наблюдать на косяках дверей хлева, фигурирующим в качестве предохранительного средства от колдунов и болезней.
Некоторые вымские рыболовы, когда замечают, что несмотря на все благоприятные условия ловли рыбы она тем не менее не попадается, тогда приходят к мысли, что здесь должна быть сверхъестественная причина. В этом случае они пристают к берегу, раскладывают большой костер, на этот костер бросают часть подстилки обуви или лоскуток своей одежды, из воды вытаскивают тину и бросают также и костер, из леса притаскивают охапку хворосту и тоже бросают в огонь, при этом говорят следующий заговор: "Vays–kö–vaö, vörys–kö–vörö, mortjilys–kö–biö".1 После этого перепрыгивают через огонь, или обходят костер 3 раза, проходя обязательно через дым.
Еще пример: во многих деревнях на Выми в Егорьев день, когда лошади — "именинники", а также когда и остальному скоту, в виде наступления сезона пастьбы на выгоне — праздник, весь домашний скот приводится к церкви. Здесь зажигаются парные ряды костров, на них бросают кучи можжевельника и через ворота костров после богослужения прогоняется весь скот. Ветки можжевельника кроме того втыкаются над дверями хлева. "Изуроченного" человека также обкуривают (tsynöny), вырвав лоскуток (byz) из одежды как его самого, так и "изурочившего" лица. Во всех описанных случаях подчеркивается магическая роль обкуривания, обрядов при помощи костра, огня. И эта магическая роль приписывается, по–видимому, скорее не самому огню, а дыму, им производимому. Главное, что самый обряд носит название tsynöm, от слона tsyn — дым. Правда, есть исключения, когда магическая сила приписывается oгню и искре, — это обычай на Вашке, при котором на воспаленное место высекается искра из кремня, но все–таки в громадном большинстве характерных случаев выдвигается именно значение дыма.
Мне кажется, что здесь, как и во многих других случаях колдовства, дело объясняется в высшей степени просто. Физиологическое действие дыма на организм и прежде всего на организм человека — общеизвестно. Дым имеет разъедающее наш глаз свойство, он губителен для дыхания. В этом первобытный человек убеждается на каждом шагу, это является прочным достоянием его трудового опыта. Единственным средством защиты, например, от комаров в условиях примитивного быта является дым. Таковым же действием дым должен обладать и по отношению к духам, какими бы они ни представлялись впоследствии.
Известно, например, что минерал доманик, сопровождающий нефтеносные породы, при своем горении издаёт чрезвычайно тяжелый и неприятный запах. В соответствии с этим жители Вымского бассейна, по сообщению Абрамова, употребляют доманик как куренье, полагая, что запах его очищает воздух и прогоняет лихорадки и горячки2.
Теперь понятно будет и значение вереска. Здесь при горении к сильному удушающему дыму присоединяется еще треск, который должен устрашить всякую порчу, всякую болезнь3. В соответствии с этим существует обычай закрашивания дверей, ведущих в хлев, смолой или, в крайнем случае, нанесения смолой креста над косяками. Ведь в дереве смола и есть источник дыма. Этой же мыслью руководствовались глотовцы в 1920 году, когда там была эпизоотия сибирской язвы: тогда все коровы на правом паху носили смоляные кресты. В д.Ваполка кусочки еловой смолы привязывают к кресту, чтобы предохранить себя от оспы, а по Сысоле в некоторых местах во время эпидемии все наружные двери замазываются смолой и дегтем или же бурак со смолой ставится за дверями крыльца, тогда как в другое время он обычно стоит где–нибудь в другом месте. Употребление дегтя в качестве мази при воспалительных процессах, или питье заварки из тонкой бересты (sumöd kil) от стеснения в груди, основаны на том, что тот и другой предмет заключают в себе много дыма. Смолистая щепка, положенная в шерстяную рукавицу, предохраняет их, по народным взглядам, от нападения моли. Здесь мы имеем случай пережиточного совпадения магического с реальным. Смола может быть применена, по народным воззрениям, не только в качестве защищающего от вредных сил талисмана, но и как средство для активной порчи домашнего скота, для чего на кожу животного, против местоположения его сердца, злоумышленники наносят смоляное пятно.
Магическая роль огня и дыма менее разграничена в случаях добывания огня трением "dzurk–bi". "Dzurk–bi" добывается тогда, когда распространяются эпидемии среди населения или же и случае массового падежа скота.
На Удоре, по словам М. Вересова, в том же 1920 году dzurk–bi достали путем трения косяка кожаным ремнем. Огонь развели в больших кострах посреди улицы и через нею прогнали весь скот. Огонь поддерживался и течение нескольких дней, пока он, несмотря на свое магическое "благодетельное" значение, не стал распространяться на дома граждан. В других местах dzurk–bi добывается при помощи бурава, вращающегося по системе лучка, который называется dzurk (Печора). По всей вероятности этот бурав, в настоящее время приспособленный, по Мезени, для буравления известковых грузил для рыболовных принадлежностей4 — пережиток настоящего инструмента для добывания огня.
В данном случае значение дыма усиливается в глазах населения мыслью о необычном происхождении его, добыванием его старинным способом. Магическое значение огня по сравнению с дымом, по–видимому, считается в воззрениях коми явлением производным, менее реалистическим, не основным.
Что же касается реального значения самого огня, как источника тепла, то эта его роль в древности должна была быть менее актуальной, особенно при наличии чрезвычайной выносливости первобытных людей к холоду. Коми охотники до недавнего времени в дальней охоте зимой, при 25о мороза и выше, на ночлегах обходились без костра, а спали группами попарно в открытых шалашах.
Делалось это так: раскладывается из жердей, еловых веток и кусков бересты низкий шалаш–навес. С трёх сторон навес тем же материалом закрывается, а с передней, более высокой стороны, остается открымм. Снег внутри шалаша частью разбрасывается, частью утаптывается. Ложе охотники устраивают попарно. Сначала нарубаются еловые сучья, сухой хворост и настилаются на низ. На них промышленники стелют свои лузаны, а поверх последних — свои азямы.
Прикрываются двойным одеялом — охотники складывают для этого свои одеяла вместе. Затем один из пары ложится головой внутрь шалаша, а другой тщательно закутывает его со всех сторон, особенно со стороны ног. После этого ложится, второй, спиной к первому, и закутывает себя также тщательно со всех сторон. В прежнее время, когда не было еще известно курево, промышленники в течение ночи не распахивались и спокойно проводили таким образом ночь до утра, теперь же ночевать без огня становится труднее, так как во время ночного курения накопившееся под одеялом тепло уходит и промышленники после этого начинают зябнуть.
В Верхне–Вычегодских волостях, по сообщению И.Е.Худяева, существует обыкновение добывать во время каких–либо народных бедствий, эпидемий, эпизоотий, огонь при помощи трения березовых полен друг о друга (dzurk–bi). В один из прошлых годов, когда волков в лесу расплодилось в таком количестве, что они стали давить скот даже в хлевах, крестьяне одной деревни по Сысоле общими усилиями достали этот огонь и торжественно на нем сожгли одного пойманного волка, — причем строго наблюдали, чтобы никакая часть от него не осталась несожженной. Даже волчья шкура не была снята. В основе этого обряда, конечно, лежит принцип симпатической магии — уничтожить всех волков путем уничтожения одного из них.
Примечания:
1. т.е. "Если из воды (причина) — в воду, из леса — в лес, а если из–за человека — в огонь".
2. Вологод.Губ.Вед. 1861, #52.
3. В с.Палевицах излюбленной детской игрой на вольном воздухе является сжигание на костре веток можжевельника и прохождение через густые клубы дыма, получающиеся при этом. Оживление детей в это время не уступает треску, производимому горящим можжевельником.
4. Веретена, вытачиваемые на самодельном токарном станке, называются dzurkjödlöm tsörs. Этот станок представляет собой несомненно бывший аппарат для добывания огня, нашедший своё применение уже в токарной работе.
СОЛЬ
Очень распространенным предметом в ряде магических приемов является соль. Когда продают молоко или масло, в кринку кладут щепотку соли. Чтобы предохранить ребенка от vomidz, перед тем, как выйти с ним в соседи, голову его посыпают также солью. Свадебный поезд перед тем, как пойти к венцу, обсыпают солыо. Когда проданную корову ведут в чужой двор, то, чтобы она ужилась там, обсыпают ее солью.
Когда хозяин пристрастится к каким–либо вредным для благополучия своего семейства порокам, домашние незаметно посыпают его голову солью. С другой стороны, чтобы внести разлад между супругами, злые люди, уже чужие и со злыми намерениями, в промежуцток между ними во время их свадьбы кладут щепотку соли. Высыпать за столом соль — к ссоре. Таким образом, магическая сила соли может быть обращена на пользу и во вред людям, смотря по тому, какое желание сопровождает обряд. Для усиления магического действия соли кладут ее на божницу в Страстной четверг и держат ее там в течение года. Само колдовство производится часто через посредство соли. Магическая сила приписывается соли прежде всего благодаря ее разъедающему свойству, а позже, может быть, из–за того, что соль предохраняет съестные продукты от физической порчи. Магическое значение соли основано на трудовом опыте, на ее хозяйственном применении.
ВЕЩЕСТВА ОРГАНИЧЕСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ
Магическое значение органических веществ стоит в связи с их физическими свойствами, имеющими характер или острого запаха, или едкого вкуса.
Так, магическое значение приписывается мясу горностая. На Ижме мясо горностая привешивается на шею собаке в том случае, когда она заболевает. В с.Палевицах сушеное мясо горностая размельчают и дают вместе с хлебом заболевшей "шатуном" лошади. По Сысоле высушенную тушу горностая некоторые вешают над косяками дверей, другие вешают посредине потолка, в иных случаях повешенную тушу горностая можно видеть на косяке того окна, у которого размещаются на ночлег1. В некоторых деревнях у коми, по сообщению Л.Л.Капицы и С.И.Сергеля, высушенную тушу горностая домашние засовывают за пазуху идущему на военную службу мужчине.
Магические свойства приписываются мясу горностая исключительно в силу того, что мясо его отличается таким острым и неприятным запахом, что иногда его не выносят даже охотничьи собаки, которые на охоте часто бывают принуждены оставлять его преследование. Такая мысль о магической роли неприятного запаха определенно сознается ижемцами, когда они мясо горностая завязывают в тряпочку и привязывают к шее лошади при выпуске ее на выгон с той целью, чтобы с ней не произошло никакого несчастного случая: мясо рекомендуется положить в таком количестве, чтобы запах его ясно ощущался через тряпочку.
В районе Усы на Печоре прямо вырезают из мяса горностая пахучие железы и носят их в повязках на поясах или привязывают на шею домашним животным. Магические свойства этих желез определенно приписываются их свойству издавать неприятный запах2.
По Сысоле во время эпидемии стараются есть больше лука, имея, по всей вероятности, в виду, что болезнь не придет к данному человеку из–за едкого вкуса лука, остро действующего кроме того и на глаза. Редька также считается способной исцелить от "семи болезней". Основанием для такого поверия служит горький вкус редьки, долженствующий отгонять от себя всякое вредоносное, болезненное начало3.
Примечания:
1. Интересно, что горностай еще у древних римлян считался колдуном. Если съесть его сердце, будто бы можно было сделаться прозорливцем (Брэм. Лесные животные).
2. Для ограждения дома от болезней в д.Конях над косяками дверей крыльца (kyltse–jyrjiv) кладут голову зайца.
На Печоре в редком доме на крыльце у входа в дом вы не увидите распластанную шкуру гагары. На Вычегде также существует поверье, что шкуры гагары боятся болезни. Больным лихорадкой иногда подкладывают эту шкуру, а также практикуют это и при болезнях лошадей, накладывая шкуру гагары на больное место. Источник поверий, связанных с гагарой, нужно искать, однако, в других побуждениях.
3. В качестве талисмана vudzör по наблюдениям Налимова и Курочкина употребляется еще ольха — sös–рu (Загробный мир, 22).