Дополнение к вышеизложенному привожу текст статьи:
ОБРАЗ ВОЛКА В МАГИЧЕСКИХ ПРАКТИКАХ БЕЛОРУССКОГО ПОДВИНЬЯ
И. МИШИН
Полоцкий государственный
университет
Статья посвящена изучению методов использования образа волка в магических
практиках белорусского Подвинья. В статье рассматриваются способы магического
воздействия на волка с целью защиты от него как скота, так и собственно человека.
Для того, чтобы усилить эти воздействия используются отдельные характеристики
в мифологическом образе этого животного – его подчиненность святому Юрию и при-
надлежность к иному миру. Также рассматривается достаточно большое количество разнообразных магических методов, в которых образ волка используется в качестве инструмента – элемента ритуала, задающего направленность и специфику воздействия. Здесь актуализируются такие характеристики в образе волка как хищность, острота зубов, принадлежность к иному миру, связь с удачей. Мифологические представления, связанные с волком, являются весьма древними и, вероятно, появились на ранних этапах развития хозяйственной деятельности человека.
В связи с этим можно предполагать, что образ волка достаточно рано начинает использоваться в магии. И это использование продолжалось в течении всей человеческой истории, вплоть до самого последнего времени. С этой точки зрения не являлись исключением и территории восточных славян, в том числе и территория различных историко-этнографи-
ческих регионов Беларуси.
В данной статье рассматривается использование мифологического образа волка в магических практиках белорусов Подвинья. В нашем исследовании мы будем опираться в основном на этнографические и фольклорные материалы ХIХ – нач. ХХ вв., так как в материалах более позднего происхождения свидетельства о магическом использовании образа волка встречаются достаточно редко. Вероятно, это обусловлено рядом объективных причин (расширение сферы воздействия человеческой культуры, уменьшение популяции волков, резкое уменьшение количества контактов людей с волками), следствием чего стало и
практически полное исчезновение подобных магических практик и представлений.
Следует отличать использование образа волка в колдовстве от упоминания волка
в текстах, посвященных колдовству. В нашем случае мифологический образ (как совокуп-
ность мифологических представлений о волке) не просто появляется или упоминается в описании колдовского ритуала или метода, но именно используется в магии тем или иным способом. Так, к примеру в некоторых заговорах, направленных на защиту скота от
нападения волка сам его образ остается практически не задействованным, поскольку в качестве меры защиты используется, к примеру, магическое уподобление домашних животных камням, которые хищники есть не станут. Действуя в обозначенных рамках, мы постараемся выяснить, какую роль в магических практиках белорусов Подвинья
играл образ волка.
Во всяком магическом воздействии можно выделить субъект, объект, метод и инструмент воздействия. Как показывает анализ этнографических материалов, волк в магических практиках мог выступать как объект и как инструмент магического воздействия.
Рассмотрим сначала, каким образом мифологический образ волка используется в качестве объекта магического воздействия.
Под магией обычно понимается сверхъестественное воздействие на окружающий человека мир. Колдующий манипулирует свойствами объектов, используя – в отличие от привычных нам «реальных» методов (покрасить краской, расплавить огнем и т.д.) – магические (закон подобия, закон контакта и др.). Однако сам метод – это не акт воздействия.
Магия опирается не только на веру в действие законов магии, но и на знания о свойствах объекта чародейства (так же, как и в современной науке, знание об объекте открывает способы воздействия на него). Таким образом, для сверхъестественного воздействия нередко используются свойства, как «реальные», так и «мифологические», которыми обла-
дает сам объект.
В тех магических обрядах, где волк выступает как объект воздействия, используются такие элементы его образа как «волк – собака святого Юрия» и «принадлежность волка к иному миру». Несмотря на существенное отличие (они принадлежат, фактически, к разным эпохам в развитии религиозно-мифологического мировоззрения), применяются
они с одной и той же целью – защиты от волков. Причём первая из названных характеристик используется чаще для защиты скота, тогда как вторая – для самозащиты человека.
Частью мифологического образа волка является представление о том, что у волков
имеется свой божественный покровитель – св. Юрий/Георгий, заменивший, по всей вероятности, какую-то фигуру из языческого пантеона. Это знание используется для магического воздействия на волков с целью защиты от них.
В первую очередь, среди подобных магических приемов следует упомянуть раз-
личные обрядовые и магические действия, осуществляемые в день почитания святого покровителя. Так, Н. Я. Никифоровский сообщает, что именно к дню св. Юрия в Полоцком уезде был приурочен первый выгон скота на пастбище, поскольку покровитель именно в этот день определяет, что какому волку съесть. В данном случае использование магии выглядит вполне оправданным. Также вполне понятно и обилие в этот день разного рода защитных ритуалов (в первый выгон все должны быть обутыми) и приурочение к этому дню попытки замкнуть пасть волку (Дриссенский уезд).
К святому Юрию обращались и в заговорах, с просьбой запретить своим псам-волкам
нападение на скот, поскольку именно он определяет, что каждому из волков съесть в течении сезона.
Столь же важными представлялись и запреты на совершение ряда работ (напри-
мер, делать ткацкую основу или перевозить ее) что позволяло избегать нападения волков. Подобные магические методы, приуроченные к этому же празднику, фиксируются не только на территории Подвинья, но и в иных регионах Беларуси и за ее пределами. Хотя по механизму воздействия этот запрет относится к магии подобия, однако направление воздействия, саму возможность его обеспечивает приурочивание акта чародейства к строго определенному времени, соотнесенному с днями почитания покровителя волков. Именно знание о том, что волками управляет их опекун, позволяет воздействовать на них через обращение к божеству/святому.
Вторая составляющая образа волка, используемая для защиты от него, базируется на мифологических представлениях об устройстве мироздания, а именно на факте принадлежности этого животного к «нечеловеческой» части Вселенной, к «дикому», неокультуренному миру (в рамках традиционной культуры). Между ним и миром людей существует граница, которая не позволяет перемещаться туда и обратно существам, обитающим в разных мирах (люди, впрочем, не особенно стремятся делать это, из-за опасностей
таящихся в Иномирье за исключением определенных, чаще всего ритуальных ситуаций).
Согласно мифологическим представлениям о структуре мироздания, всякое существо, принадлежащие к какому-либо миру, несет в себе его отпечаток, проявляющийся во
всем – облик, поведение, место обитания. Исходя из этого, в рамках традиционной культуры был создан весьма любопытный магический метод, применявшийся, в числе прочего, и для защиты от волков. Суть его в том, чтобы укрепить границы между мирами и сделать невозможным воздействие существ из иного мира на мир людей. Такую магию можно назвать магией ограждения. В качестве примеров ее можно привести обряды опахивания деревни, разжигания костров у входа в неё для защиты от заразных заболеваний, которые представлялись существами из потустороннего мира, стремящимися проникнуть внутрь поселения (т.е. «человеческого» локуса), чтобы произвести своё разрушительное воздействие. Поскольку волк также относится к «нечеловеческому» миру, то магия ограж-
дения может применяться по отношению к нему. Хотя здесь есть и существенное отличие: в случае опахивания для защиты от эпидемии болезнь находится вовне и нужно не допустить ее внутрь. В случае же встречи с волком, он уже находится рядом с человеком. Поэтому в данном случае магия ограждения нацелена не столько на то, чтобы закрыть дорогу существу иного мира, сколько на то, чтобы навязать ему законы, которые действуют в мире людей. Объект воздействий как бы «ограждается» от локуса, к которому принадлежит и «запирается» в локусе противоположном, определяющим его поведение. В отношении домашних животных магия ограждения действует относительно слабо, поскольку они сами частично принадлежат к нечеловеческому миру – как не-люди.
Лучше всего магию ограждения применять для защиты человека, тем более, что ее при-
менение чрезвычайно просто. Человеку надо всего лишь совершить нечто, что является
сугубо человеческим поступком, и это определит территорию, на которой он находится, как человеческую, что установит на ней законы, свойственные именно этой области мироздания, где нельзя причинять другу вред. Самый простой выход – сказать что-нибудь, ведь даром слова обладает лишь человек. Такие методы зафиксированы в Смоленской губернии, где «при встрече с волком или «волчиным стадом» крестьяне считают нужным для безопасности обратиться к ним с приветствием: Здравствуйте молодцы! Вы идите
своей дорогой, а я пойду своей! … Уверяют, что если поговорить с волками по-хорошему,
то они не тронут – свернут с дороги и пойдут сторонкою». Свидетельства о подобных способах защиты от волка фиксируются на Подвинье и в сравнительно недавнее
время. Так в Глубокском р-не Витебской области был записан случай, когда девушка,
встретив волка обратилась к нему со словами: «Дядько, дядько, не чапай, хороший ты!» и волк, не тронув, проводил её до самого дома». В записи, сделанной в Шарковщинсокм р-не, факт разговора с волками усиливался использованием обращений как к близким, знакомым людям: “Аж два сідзяць. Адзін з аднэй стараны, другі з другой. … Ну, тады пастаяў [хлопец], тады кажыць: “Братцы, дайце мне, я хачу да дзеўкі ісці! Дайце мне дарогу прайсці”. Кажыць, што будзіць, тое будзіць. … Можа, кажыць, пасядзелі, паляскалі зубамі, ну ён не чапаў болі іх, нічога. Тады адзін сыйшоў на адну старану, другі на другую, ён тады прайшоў. Казаў, шапку сняў – “Спасіба, мальцы, спасіба!” – і пашоў. … Цераз сколькі врэмя пойдзіць ужо ня тутка бліжы, а тут во ... І тут на дарозе сядзіць! Адзін. … І кажыць, і падумаў сам сабе: праўду тата казаў, што ні нада. А чаго я пусціўся ісці?. Вот што
ж цяпер рабіць? Ну алі ўжо йдзець, назад ні варочаецца. Падыйшоў – сядзіць на дарозе.
Ён тады кажыць: “А друг, друг, пусці мяне прайсці!”… Паглядзеў на мяне, тады ўстаў і
пашоў»3. Таким образом, обращение к волку с помощью наименований, используемых
для коммуникации в человеческом мире («молодцы», «дядько», «мальцы», «братцы»,
«друг») является способом наделения его человеческими характеристиками, и, следовательно, «ограждения» от мира, к которому он принадлежит, а, значит, и способом обезопасить себя.
Далее рассмотрим использование образа волка в качестве инструмента магиче-
ского воздействия.
Как мы уже говорили выше, акт колдовства есть, по сути, манипуляция свойствами
заклинаемого объекта (наделение ими или, наоборот, их изъятие). И одним из ключевых
для магического воздействия факторов является четкое понимание заклинателем сущности этих свойств, их осознание, четкое их представление. Для этого обычно используется какой-то предмет (присутствующий реально или только упоминаемый), который является
носителем необходимого свойства, воплощением его. Он и является инструментом колдовства. Использование разного рода предметов – носителей свойств в этом качестве представляется необходимым. Связано это с тем, что абстрактное мышление и дисциплина сознания до нужной степени не развились даже в наше, столь требовательное к работе с информацией, время. Поэтому единственным выходом было использовать предметы, являющиеся носителями необходимых свойств.
Следует отметить, что исследователи магических практик в ряде случаев не обра-
щают особого внимания на роль инструмента. Это происходит тогда, когда свойства, которыми люди наделяют объект-инструмент в своих представлениях более или менее общи и для исследователя и для колдуна (например и для того, и для другого нож является носителем характеристики «острый» или «режущий», вода обладает свойствами смывать и очищать и так далее). Однако представления об объекте могут быть не только «естественными», но и «мифологическими», производными от религиозно-мифологической картины мира или иной формы мировоззрения людей. В этом случае акт колдовства для современного исследователя становится зачастую непрозрачным, так как он просто
не может распознать свойства, которыми в этот раз манипулируют «знающие» при по-
средстве их «носителей» – инструментов. Этот момент необходимо учитывать, поскольку представления о волках у наших современников и у представителей традиционной культуры существенно отличаются друг от друга.
Итак, в некоторых случаях волк выступает как инструмент магии, т.е. используется
в качестве «носителя» набора свойств, одно или несколько из которых заклинатель же-
лает актуализировать в данном конкретном случае. При этом могут использоваться как
«естественные», так и «мифологические» свойства, которыми это животное обладало в представлениях белорусов Подвинья. Рассмотрим их последовательно.
1) Использование образа волка в приемах информационной магии. В материалах,
описывающих представления белорусов, связанные с образом волка, часто встречаются упоминания о примете, рассматривающей встречу человека с этим животным как предвестье счастья, удачи. На территории Витебской губернии это верование было записано
Н. Н. Никифоровским, корреспондентом П. В. Шейна, который и опубликовал его, наряду со сходным материалом из центральных районов Беларуси. Такие
же приметы приводят в своих работах М. Федеровский, Ч. Петкевич, К. Мошиньский , А. К. Сержпутовский. Примета носит общеславянский характер: в своей работе А. В. Гура указывает, что «практически повсеместно волк, перебегающий дорогу путнику, пробегающий мимо деревни, встретившийся в пути, предвещает удачу, счастье и благополучие», и что она встречается в традициях России, Украины, Польши, Лужицы, Болгарии, Македонии, Сербии. Подобные представления были настолько распространёнными, а «верность» приметы такой сильной, что у белорусов возник даже особый магический акт, направленный на преднамеренную встречу с волком. Согласно записям
Н. Я.Никифоровского, для того, чтобы встретить волка и, соответственно, «предопределить» для себя удачу, необходимо взять с собой в дорогу головку чеснока. Волк, таким образом, рассматривался как носитель характеристики «удача». Интересным является и появление волка в таком разделе информационной магии как онейромантия (снотолкование). Здесь волк выступает как носитель характеристик «плодородие»
(в том числе, в связи с браком), «удача» и «враг».
2) Использование образа волка в заговорах. В заговорных текстах используется та-
кое мифологическое свойство образа волка как «чуждость», принадлежность к иному
миру. С его помощью решается проблема избавления от вредоносной характеристики,
которая должна быть раз и навсегда исторгнута из заклинаемого объекта (как, например, болезнь или сглаз). С этой целью она «скармливается» волку – таким образом происходит её удаление, её перемещение в потусторонний мир: «Пакласьці шматок аўчыны на пупок: “Грызь-грызіца, я твая ваўчыца, я цябе з’ем!” (Полоцкий р-н); «Не грызь грызёт, а я грызу: ты – каза, а я – воўк: “Гам, з'ем!” (Ушачский р-н). Кроме того, такое
действие выглядит вполне естественным в силу того, что для волка свойственно быть хищным и пожирать – в том числе и «нечистые» объекты (падаль).
Ещё один пример заговорного текста, иллюстрирующий, так сказать, «инструментальную» функцию образа волка, соотносится с упомянутой выше его связью со святым- покровителем и принадлежностью к сфере «чужого»: «Сходзіт Егорый з неба па залатой лесьніцы, сносіт Егорый трыста лук златапёрых і трыста лук златапалотных. Стрэліць, адстрэліваець у раба божыя (імя) урокі, прыносы, грыжы бальной нечасьці і аддаець чор-
наму зьверу на хрыбет: Чорны зьвер, унясі ў цёмны лес, у драмучыя балоты, каб ніколі ні
было: ні днём, ні ноччу. Ва векі вякоў. Амінь.» (Миорский р-н) [14, с. 91]. Поскольку св.
Юрий/Георгий является опекуном и хозяином волков, то «чорны зьвер», которому отда-
ется болезнь с приказом унести ее, скорее всего, именно волк, который и увлекает вре-
доносное явление в место своего обитания – иной мир.
3) Использование естественных характеристик волка. В одном из вышеприведенных заговоров актуализируется еще и момент силы волка, его превосходства над травоядными животными, которых он легко способен одолеть. Заклинатель в этих текстах
играет роль хищника, то есть заранее гарантирует себе победу над противником. Эта же составляющая образа используется и в широко распространенном в славянских традициях заговоре невесты, входящей в дом своего мужа в первый раз: «Невеста, входя в дом, поворачивает рукомойник на цепи и говорит, чтобы никто не слышал: Вы мои овцы – я ваш волк. Сейчас вас съем»; «На Русском Севере для обеспечения господствующего положения в доме мужа молодая, переступая порог дома жениха, чуть слышно произносила: “Кыш, овецки, под лавку, волк придет, вас съест!” (Заонежье), “Будьте все вы овечки, а я вам волчок" (Вологодская губ), "Волчиха в дом, все волки-волчата из дому” (сев. Прикамье). Эта же характеристика использовалась и в заговорах против врагов, соперников: например в заговоре на победу в суде, который датируется 1715 годом: «И иду на них аки волк, а они предо мною падите аки овец, и аз, раб божий Н., аки лев зверь лютый и тому делу ключ ныне и присно и во веки вовек, аминь»; или в заговоре против «супостатов», датируемом 1728 годом: «А стань же мой лихой передо мною, рабом Божиим имяреком, овцою, а я перед ним, раб Божий имярек, лютым серым волком; как же тая овца сераго волка страшится и боится, и боится, и бегает, тако … и меня, раба Божия имярека, лихия мои недруги и ненавистники, колдуны и ведуны, и люди страшились, завидемши мой голос».
Хищность волка, но с несколько иным оттенком – алчность хищника, его стремле-
ние получить как можно больше добычи, актуализировалась, вероятно, в магическом увеличении количества меда, собираемого пчелами: «Пчелы будут «мядисцей», если перед первым полетом в поле подкурить их оконечностью волчьего носа, называемую «пышим».
Также на территории Подвинья зафиксировано использование такой вполне «естественной» характеристики волка как острота и крепость его зубов: «Когда у ребёнка появляется первые знаки прорезывания зубов, нужно давать ему грызть волчий клык: тогда зубы быстро прорежутся и будут сильные как у волка» [2, с. 27] (сравн. заговор от зубной
боли: «У цёмным лесе стаіць хатка, у той хатцы сядзіць бабка. – Што, бабка, робіш? – Не п’ю, не гуляю – воўчы зуб замаўляю» (Чашникский р-н).
Таким образом мы видим, что в магии используется ряд определенных свойств,
присущих образу волка. Большая их часть может быть отнесена нами к «мифологическим» («нереальным»), меньшая – к «естественным», «реальным». Однако для традиционной культуры таких различий не существовало, в отличие от современного массового сознания, где эти две стороны противопоставляются.
Современная этнологическая наука обращает особое внимание на преодоление
исследователями этого заблуждения. Однако, как бы странным это не показалось, в процессе изучения динамики развития образа использование этого различия до определенной степени уместно. Ведь, в отличие от легко меняющихся и зависящих от текущей картины мира, «мифологических» составляющих образа, его «естественные» характеристики исчезнуть не могут. Поэтому, когда происходят существенные изменения религиозно-мифологических представлений, они выходят на первый план, помогая людям объяснить самим себе сущность магического воздействия.
В качестве примера можно привести магический обряд, где волчий клык выступает как оберег. Если же поискать подобные ритуалы, то мы убедимся, что они являются более узконаправленными – отгоняют нечистую силу. Например у багдадских евреев для защиты от представителей враждебных сил в доме держали волчонка. И основываются они в первую очередь на враждебности волков к нечисти, которая фиксируется во многих традициях, в том числе и славянских. После смены религиозно-мифологической
системы, когда людям перестало быть очевидно, что волчий клык отгоняет нечисть ввиду враждебности волка нечисти («нереальная» часть образа), обряд объяснялся – самим себе в первую очередь – через остроту волчьего клыка («реальная» часть образа).
Тот же процесс, возможно, частично происходил в магических обрядах, где составляющие образа волка использовались чтобы окончательно и гарантированно удалить ненужные и вредоносные для человека явления. Если изначально задействованной составляющей
была «чуждость», то, по мере отхода от противопоставления «своего» и «чужого» в рамках развития культуры ее могла заменить «хищность» или, как в приведенных выше заговорах «ад грызі», превосходство волка над травоядными, которых он гарантированно одолеет.
Религиозно-мифологические представления служили основой для магической
практики, отражались в ней. Колдовские ритуалы сохранялись относительно неизмен-
ными в бесконечном процессе неизбежных изменений своего базиса – мировоззренче-
ских схем и даже в случае их распада могли сохраняться. Магические приемы, без-
условно, «переобъяснялись» в духе господствующих представлений, под них подводилась новая «база», они менялись соответствующим образом. Но чаще создаваемое объяснение носило этимологический характер, а изменения были сугубо косметическими.
Именно поэтому из сохранившихся магических практик можно извлечь столь многое относительно мировоззренческих схем, выступавших в качестве их базиса.
Итак, магические воздействия основываются на представлениях людей об окружа-
ющем мире, используют их. Речь идёт о представлениях самого широкого круга, от тех, которые мы можем счесть бытовыми (“нож режет, значит, может срезать болезнь”) до сложных онтологических (в основном мифологического характера). Это, с одной стороны, позволяет исследователю произвести процесс «декомпиляции» – на основании сохранившихся магических ритуалов реконструировать мифологические (и не только) представления о использованных инструментах колдовского акта, а также, в некоторых случаях, даже отдельные составляющие объекта магического воздействия. С другой стороны,
связь магии и представлений легко запускала обратную положительную связь не только в процессе сохранения, но и в процессе распада. Так одной из причин редкости задействования волка как инструмента воздействия является выхолащивание его мифологиче-
ского образа, исчезнование из сознания людей целого ряда его свойства и качеств. В свою очередь причиной этому стало не только прерывание традиции ввиду разрыва связи между поколениями, но и урбанизация, влекущая за собой утрату «живых» представлений о животных (да и о иных природных феноменах вообще). Этому также способствовала и исчезновение необходимости использования магических ритуалов, замена их более надеждными «материальными» инструментами.
Непосредстенно в магических практиках белоруссов Подвинья для воздействия на
волка как на объект, использовались такие составляющие его образа, как принадлежность к иному миру и статус “собаки св. Юрия”. Когда же волк был задействован в магическом акте в
качестве инструмента, актуализировались не только мифологическая соотесенность со сферой “чужого”, но и связь с идеей плодродия (возможно, также через образ Св. Юрия), а также такие его естественные характеристики, как хищность, острота зубов и т.п.
