Если во времена инквизиции ведьм сжигали на костре, то в Курске 19-го века судьбу колдунов решали мировые судьи. Об одном таком процессе, длившемся три года, нам рассказал начальник государственного архивного управления Курской области Анатолий Стрелков.
В деревне Киселевой Белгородского уезда о крестьянине Уколе Фатееве пошла дурная молва. Местные жители предпочитали обходить его дом стороной, считая соседа колдуном. Сам 35-летний Укол развеять слухи даже не пытался, а занялся тем, что сейчас назвали бы доходным бизнесом. Демонстративно наводил порчу на односельчан, а затем сам же брался их лечить. Естественно, не бесплатно. Так продолжалось, пока пьяный колдун не попытался навести порчу на жену соседа, своего однофамильца Андрея Фатеева.
Женщина с подругой сидели перед домом, когда Укол поинтересовался, почему в деревне не осталось кликуш. Это часто встречающееся в то время нервное истерическое заболевание у женщин, выражающееся в судорожных припадках с резкими криками, визгом. Считалось, что в таких женщин вселяется бес. Крестьянки ответили Уколу, что они «не дуры, чтобы без надобности кричать», и рассмеялись. Колдуна рассердил их смех, он прошептал что-то себе под нос, толкнул женщин ногой, и обе впали в беспамятство, став кричать на разные голоса. Муж крестьянки, Андрей Фатеев, вопреки ожиданиям колдуна, не стал просить его снять порчу с жены, а обратился в мировой суд.
Началось следствие, в ходе которого выяснилось, что жена Андрея – далеко не единственная, пострадавшая по вине односельчанина. охотно рассказывали, как Укол на их глазах насылает порчу, заговаривает лошадей, которые после этого не дают себя запрячь, делает из женщин кликуш. По словам крестьян, лечил он их заговоренной водой. Эта прозрачная поначалу жидкость становилась мутной и покрывалась тиной, когда Укол на нее дул.
Решение суд вынес только через три года – стандартные сроки того времени. Несмотря на многочисленные показания односельчан, обвиняемый не признал себя виновным. Врачи-эксперты, приглашенные судом, сделали вывод, что речь идет не о кликушестве, а всего лишь о притворстве и народных суевериях. Людям нравилось думать, что рядом с ними живет настоящий колдун, да и при встрече было что обсудить. В результате суд оправдал Укола, а все издержки предписал принять на счет казны. Но даже если бы его и признали виновным, жечь на костре не стали. Самое страшное, что грозило мужику, – несколько месяцев тюрьмы. Ведь обвиняли его в не самом колдовстве (такой статьи в уголовном уложении не было), а в том, что он, «пользуясь легковерием простых людей, выдавал себя за колдуна». Сегодня это назвали бы мошенничеством. Сейчас объявления об услугах колдунов и гадалок можно найти на страницах любой газеты. И, похоже, то время, когда их официально называли мошенниками, осталось в прошлом.
Прямо как веретник чертей на люд божий нагонял без устали
олубесову благодатю да жизню сподручив собе.."
. Им достаточно обычно одного взгляда чтобы считать человека.